Товарищ «Чума» 8
Шрифт:
— У-у-у! Крняча! — покачал головой толстяк. — Знаю такую. Довелось побывать… Один раз… Вот где действительно настоящая дыра в заднице! Сплошные горы, да лес…
— Знал бы ты, Кнут, в каких задницах нам с Матиасов довелось побывать, — рассмеялся Бунге, переглянувшись с командиром и коллегой, — ты бы давно обделался! Что там в этой Крняче имеется? Люди-то хоть живут? Или заброшеннач деревня?
— Живут, вроде… — словно сомневаясь в своих словах, произнес целленляйтер. — В самой деревне жилых дворов двадцать-тридцать, не больше. Правда, часть ублюдков при нашем появлении разбежались. Остались только древние старики, да старухи — которым и так со дня на день на тот свет. Электричества у них нет, водопровода, соответственно, тоже… — продолжал вещать Кнут. — Да там у них нихрена нет кроме занюханных овец, тощих коров, да облезших псов. Для них технических прогресс — пустой звук,
— Да чтобы ты понимал! — произнёс гауптштурмфюрер СС. — Возможность прикоснуться к древней истории даже таких вот неполноценных народов — настоящее чудо. Мы же с Вальтером ученые, а не просто погулять вышли. Я — профессор, а он — доктор исторических наук! — напыщенно произнёс Грейс. — А служба… Так весь фатерлянд сейчас служит нашему великому делу! Как завещал нам еще Карл Великий [23] : дранг нах остен [24] ! А вот как сомнем и завоюем всех этих ублюдков, что лишь по какому-то недоразумению зовутся людьми, так и заживём в своё удовольствие, Кнут!
23
Карл Великий (Карл I; лат. Carolus Magnus или Karolus Magnus, нем. Karl der Gross) — король франков с 768 года (в южной части с 771 года), король лангобардов с 774 года, герцог Баварии c 788 года, император Запада с 800 года. Основатель империи Каролингов, «Отец Европы» (лат. Pater Europae), впервые после падения Римской империи объединивший большую часть Западной и Центральной Европы. Его правление положило начало Каролингскому возрождению. «Великим», как считается, Карл именовался ещё при жизни (например, в современных ему «Анналах королевства франков» и «Жизни Карла Великого» Эйнхарда). По имени Карла династия Пипинидов получила название Каролингов. От его имени, возможно произошло славянское слово «король».
24
Дранг нах Остен (нем. Drang nach Osten — букв. «натиск на Восток») — выражение (клише), появившееся в середине XIX века и использовавшееся в националистических дискуссиях во второй его половине. Термин употреблялся в кайзеровской Германии в XIX веке и позже в нацистской пропаганде для обозначения немецкой экспансии на восток, подчеркивая стратегическую важность германской колонизации востока для расширения немецкого «жизненного пространства» в конкурентной борьбе с другими народами, в первую очередь с русскими. В XX веке термин применялся советскими, а также польскими историками для описания немецкой экспансии.
Лозунг «Дранг нах Остен» появился в немецкой истории рано, а именно в VIII—XIII веке, когда немцы вели наступление на земли западных славян, особенно в бассейне реки Лаба и вдоль всего южного побережья Балтийского моря от Шлезвига до Прибалтики, где они также остро конкурировали с балтийскими (коренные народы Пруссии) и финно-угорскими народами (предками эстонцев).
— Эх, побыстрее бы! Предлагаю выпить за нашу скорую победу, камрады! — предложил Миних, наполняя кружки собутыльников пивом.
— Пивом? За победу великого немецкого народа? Ты с ума сошёл, Кнут? — проревел Бунге. — Коньяк еще остался?
— Коньяка нет… — с сожалением произнес Миних. — Но есть отличная сливовая ракия [25] ! — Толстяк метнулся за стойку некоего подобия бара и притащил оттуда одну бутылку крепкого алкогольного напитка местного производства. — Вот…
25
Ракия (алб. raki, болг. ракия, босн., словен. и хорв. rakija, рум. rachiu, серб., макед. и черног. ракија) — балканский крепкий алкогольный напиток (бренди), получаемый дистилляцией ферментированных фруктов.
— Попадёшь к чертовым унтерменшам, научишься пить всякую гадость! — недовольно буркнул Бунге. — Шнапса тоже нет?
— А вот это ты зря, Вальти! — возразил сволему напарнику Грейс. — Настоящая ракия куда лучше шнапса, уж поверь моему опыту. Мне в своё время довелось поколесить с экспедициями по Балканам. И я очень высоко оценил все прелести славянской ракии. А ты чего, Кнут, нам её раньше на стол не поставил? Для себя берёг? — с притворной строгостью вопросил он целленляйтера. — А?
— Да как вы могли такое подумать, камрады? — А
— Так, Кнут, хватит уже ныть! — рассмеялся гауптштурмфюрер СС, хлопнув толстяка по потному плечу. — Я пошутил! Разливай поскорее! За великого фюрера! За тысячелетний рейх! За нашу скорую победу!
После таких тостов, грех было не выпить еще по одной и по второй, и по третьей. И погасшая было пьянка, вновь вспыхнула, как лесной пожар, раздуваемый ураганным ветром. О том, что кто-то всего-навсего несколько минут назад собирался спокойно спать, все благополучно забыли.
За первой бутылкой изумительной сербской ракии, пришедшейся по вкусу всем присутствующим фрицам, пошла вторая, а за ней и третья. Таким вусмерть упитым гауптштурмфюрер СС себя уже давно не чувствовал. Последний раз он так надирался, наверное, еще до войны — в начале тридцатых годов. И, как бы это не показалось странным — в экспедиции на территории СССР, на раскопках Скифских курганов.
Сам Матиас с ностальгией вспоминал те годы, когда между СССР и Германией, тогда еще её называли Веймарской республикой, существовало некое подобие тёплых отношений. Ведь с самого начала двадцатых годов оба государства стремились свергнуть систему, созданную победителями в Первой мировой войне.
Германия, страдавшая от обременительных репараций и уязвленная положениями коллективной ответственности Версальского договора, была побежденной нацией, переживавшей потрясения. А окончание тяжелейшей гражданской войны в России сделали и Германию, и Советский Союз международными изгоями.
Их сближение в межвоенный период было весьма естественным процессом, и не только в военной области. И наиболее интенсивным периодом сотрудничества СССР с Веймарской Германией пришелся как раз на начало тридцатых голов.
Нынешнее назначение на пост начальника сербской экспедиции зондеркоманды «Н» тоже произошло из-за отличного знания гуптштурмфюрером СС Матиасом Грейсом нескольких славянских языков, большим багажом знаний об истории этих неполноценных народностей, да и опыт работы имелся немалый. В общем, профессор исторических наук, известный археолог Матиас Грейс оказался идеальной кандидатурой для подобной работы.
— И это, к-камрады-ик… — начав в очередной раз пьяно икать, произнес толстяк-целленляйтер, — я с-совсем забыл вас пердупр-р-редить… что в эту чертову Крчнягу даже на вашем автомобиле не доехать. Ножками придётся топать! — Он истерически заржал, а после, словно подрубленный, без чувств рухнул под лавку.
Глава 7
Пробуждение для гауптштурмфюрера СС Грейса было намного хуже смерти, ведь у мертвого голова бы так не раскалывалась, как она сейчас трещала у Матиаса, переплюнувшего с лихвой все мыслимые и немыслимые нормы спиртного. К тому же, с момента последней грандиозной попойки, о которой он с ностальгией вспоминал, прошло больше десятка лет. Возраст тоже давал о себе знать — моложе Грейс не стал.
— О, дьявол! — схватившись за голову простонал эсэсовец, с трудом разлепив заплывшие от пьянки глаза. — И зачем же я столько выпил?
Не получив ответа на этот вопрос, он постарался оглядеться, поскольку абсолютно не помнил, где и как он окончательно отрубился. Может статься и так, что под лавкой в обнимку с толстяком-целленляйтером. Потемневший от времени бревенчатый потолок, мозоливший в данный момент его слезящиеся глаза, ни о чем не сказал гауптштурмфюреру СС.
Он с одинаковой вероятностью мог пребывать как в своей комнате, так и валяться на полу где-нибудь на территории этой чёртовой сербской бани. Осторожно повернув голову, чтобы не вызвать очередной взрыв внутричерепной боли, Матиас выдохнул с облегчением — он находился в своей комнате. Это ему подсказал собственный мундир, болтающийся на крючке возле входа.
Рядом с ним на кровати обнаружились две очаровательные полногрудые и фигуристые сербки, так разительно отличающиеся от его костлявой и сварливой жены-немки. Матиас не любил свою супругу, и женился на ней только ради научной карьеры — его тесть заведовал египетским отделом Германского археологического института — старейшего и крупнейшего научного заведения в мире.
Но сейчас на былую благосклонность тестя ему было полностью наплевать — он уже не тот наивный юнец с горящим взором и страстью к пыльным древностям. Он уже добился определенного веса и влияния на своём поприще — ведь не каждого немецкого археолога примут с распростёртыми объятиями и в «Аненербе», а тем более в зондеркоманде «Н».