Товарищ Кощей
Шрифт:
Когда до князя с ротмистром осталось шагов пять, щуцманы остановились, постояли, переводя дух, после чего более тощий потребовал от деда Савелия лошадь, поскольку "господину штурмфюреру" нужна Окунинская "кляча". А пока бывший ротмистр, слегка охреневший от такой наглости, подыскивал достойный ответ, второй добавил:
– И девку! Господин штурмфюрер любит молодых девок!
– и заржал. А спустя секунду заржал и первый.
Когда же оба наконец оторжались, тощий грозно, как ему казалось, нахмурился:
– Ну чё си...
И
Кощей некоторое время любовался получившейся картиной, потом наконец негромко позвал:
– Гусев!
– Здесь, княже!
– отозвался Сергей, выходя из-за угла.
– Пытать будешь?
– продолжая разглядывать полицаев, поинтересовался напарник совершенно спокойно.
– Придётся, - вздохнул полковник, ощущая, как идущий от изменников страх сменяется ужасом...
Допрос много времени не занял -- и допрашиваемые не врали и не запирались, и спрашивать их было почти не о чем. И если бы не необходимость убедить одного старого упрямца отправиться в места более безопасные, Гусев с ним -- с допросом -- и заморачиваться не стал. А так...
Десяток гансов на полуторке и столько же полицаев на двух телегах, возглавляемые местным "большим начальником" в чине аж штурмфюрера, выехали сегодня утром для проверки поступившего от одного из местных жителей доноса. И когда до хутора оставалось около километра, благополучно застряли на ровном, можно сказать, месте по причине поломки сначала упомянутой полуторки, а потом и телег. Ну и, наконец, когда лошадей попытались перепрячь в машину, дурная скотина непонятно с чего взбесилась, покалечила кучу народу и разбежалась в разные стороны. После чего этих двоих, как наименее пострадавших, отправили на хутор...
Слушая, как полицаи чуть ли не хором (а поначалу так и было, пока князь не приказал тощему заткнуться) рассказывают о причинах появления в этих местах, бывший ротмистр тихо ругался, а Сергей вспоминал грустный анекдот, случайно услышанный им, когда группа работала рядом с Барвенковским выступом. О том, что три хохла -- это партизанский отряд с предателем.
Тропа была -- загляденье. Широкая, ровная, прямая... И потому до базы добрались за две ночи, несмотря на то, что шли не торопясь, каждые два часа останавливаясь на пятнадцать минут, а днём вообще устроили привал до вечера. Хотя, помнится, вдвоём с напарником...
Но это всё, как говорит Командир, несущественно. Главное -- группа вернулась сама и вывела подопечных, выполнив задание и без потерь. А то, что сразу после прибытия с этих подопечных стрясли подписки о неразглашении -- что поделать. Жизнь такая. Зато было интересно наблюдать за встречей бывшего гусара с Иваном Петровичем и детьми. Ну и детей с бывшим гусаром -- насколько понял Гусев, эти трое и не надеялись ещё когда-нибудь увидеться. Во всяком случае, до конца войны. А тут...
В общем, такое простое маленькое человеческое счастье. А на следующий день -- тоже счастье, тоже простое и человеческое, но уже большое. Когда
А когда счастливый отец отбыл, забрав нашедшихся детей и -- вполне ожидаемо -- бывшего ротмистра ("Ну так, Савелий Игнатьич, надо ж кому-то за детьми присмотреть? Да и привыкли они к вам..."), были вечерние посиделки втроём, ставшие уже привычными, но в этот раз...
Чем-то они отличались от тех, что раньше, и тех, что потом. Может, лёгкой грустью и доброй завистью при виде чужого счастья? Может. В этот раз Сергей не стал разбираться в своих ощущениях. Чтобы не испортить. Он их просто запомнил...
Во время очередных таких посиделок напарник насторожился, а потом неожиданно прыгнул вперёд и растаял в воздухе. До не успевших даже понять, что случилось, Командира с Гусевым долетело скрежещущее: "Вернусь!"
– Куда это он?
– озадаченно пробормотал Колычев.
– Не могу знать, тащ полковник, - отозвался Сергей. Секунду подумал и озвучил то, что лежало на поверхности: - Что-то случилось...
Иван Петрович насмешливо хмыкнул:
– Ну спасибо, Серёжа! А то бы я сам не догадался!
Гусев промолчал. Помочь Командиру он ничем не мог. Даже советом. Хотя...
– Товарищ полковник, а может, просто подождать?
С одной стороны -- идея так себе, с другой -- Иван Петрович оказался сейчас в положении, что называется, хуже не придумаешь. Потому что то, что союзника перестали приглашать участвовать в серьёзных операциях, не означает, что его оставили без присмотра. Другими словами, комиссар государственной безопасности Колычев И Пэ просто обязан докладывать о действиях князя. А о некоторых, таких, как, например, уходе -- в смысле, уходе совсем -- немедленно. Наверняка.
Вот только сейчас напарник сказал, что вернётся. То есть может получиться, что Командир доложит, поднимет тревогу, а где-нибудь через час появится весь такой довольный Кощей и выложит на всеобщее обозрение отнятый у гансов пулемёт редкой модели. К примеру. И потому получается, что подождать -- мысль не такая уж и глупая. Если недолго. Например, до следующего вечера. А лучше -- до следующего вечера и ещё ночь. А уж потом можно будет и докладывать. Ну, или раньше, если князь до назначенного срока объявится или чудика своего пришлёт...
Примерно так...
Выслушав довольно длинную и несколько сбивчивую речь, подчинённого, Командир некоторое время всматривался в его лицо, а потом переспросил:
– Говоришь, до следующего утра?..
Напарник появился меньше чем через сутки. Перед самым обедом -- Гусев как раз спускался с крыльца, направляясь в столовую -- он вышел из воздуха, держа на плече очередное "бревно", только, ради разнообразия, в чёрной форме. Оглядевшись по сторонам и не обращая внимания на выпучившего глаза часового, князь спросил Сергея, где Командир, а услышав, что отъехал по делам, просто скинул "добычу" на землю и медленно побрёл к своему любимому месту на завалинке.