Товарищ Кощей

Уксус Сергей

Вот так, размышляя, где бы взять взрывчатку, диверсант шустро шагал по протоптанной зверьём тропинке, идущей в нужную сторону, и чуть не выскочил на полянку. На обычную лесную полянку, посреди которой стоял... то есть стояло пнище. Дерево, которое когда-то росло на этой поляне, было огромным и могучим. Настоящим лесным патриархом. Но...

Но даже оно не выдержало борьбы со временем и пало, оставив будущим поколениям напоминание о бренности жизни...

Капитан, голова которого была занята проблемами насущными, философского смысла картины не заметил. Он даже на размеры пня не обратил

особого внимания, просто мысленно отметив его наличие на поляне. Как и на то, что выглядит пнище так, будто лесного великана спилили... А вот тот, кто на этом пне сидел... А ещё -- прислонённый к этому пню МГ-34 с пристёгнутым коробом, говорившим о том, что оружие заряжено... А ещё -- воткнутый в пень огромный меч...

И вот это сочетание -- меч плюс пулемёт -- наложившись на события последних суток, ввергло бравого бойца в состояние ступора. Сергей застыл, чуть приоткрыв рот, глядя, как сидевший к нему боком непонятно одетый тип недовольно кривится, разглядывая клинок немецкого штык-ножа. Потом этот тип повернулся к капитану лицом и сделал левой рукой приглашающий жест. Гусев не отреагировал, и тогда кто-то с такой силой толкнул в спину, что Сергей рыбкой вылетел на поляну и кубарем покатился по ярко-зелёной высокой траве. Наконец остановившись, он рывком привстал на колено и, держа ППД наизготовку, принялся высматривать в кустах, кто это там обнаглел до такой степени, что осмелился дать пинка капитану осназа. Сидящий на пеньке чужак как-то вылетел из головы, и Гусев вспомнил о нём, только услышав почти над головой насмешливое хмыканье и затем скрежещущий голос, тоже с явной насмешкой интересующийся:

– Ну как? Нашёл?

Первым побуждением осназовца было уйти кувырком в сторону и потом, с разворота перечеркнуть чужака очередью. Остановило его всё такое же насмешливое:

– Ну, попробуй.

Медленно посчитав про себя до десяти, Сергей глубоко вздохнул, шумно выдохнул и, опустив оружие, наконец обернулся. Если чужак издали казался странным, то вот так, на расстоянии пары шагов просто ужасал. Вытянутое худое лицо, невероятно бледная кожа, лишённая даже ресниц, почти лишённый губ растянутый в широкой улыбке рот... И глаза. Большие, горящие ядовито-зелёным огнём.

– Гой еси, добрый молодец! Камо грядеши?

– Э-э-э...
– протянул Гусев на такое странное приветствие, потом всё же вспомнил о вежливости: - Капитан Гусев, осназ НКВД. Выполняю важное правительственное задание.

– Кощей, князь ночной, - чуть склонил голову чужак.
– Хожу гляжу, что в мире деется.

"Контуженый", - с сожалением понял Сергей. Ибо только контуженый будет, нарядившись в явно музейные вещи и с музейным же мечом, бродить по этим местам, рискуя встретиться с гитлеровцами. Да и говорит соответствующе: медленно, как будто вспоминая давно забытые слова. И голос... Как по железу железом -- похоже, ещё и в горло чем-то приложило. Или ещё что.

С другой стороны, он тут явно не один: и Сергея кто-то пнул, и, вон, пулемёт с...
– капитан посмотрел на пенёк и чуть не выматерился, увидев там два МП-38 и два ремня с жёлтыми кобурами -- с таким вот арсеналом. Явно же не своим раритетом он это всё добыл, верно?

– Есть будешь?
– неожиданно спросил Кощей.

Гусев

хотел было отказаться, но предательски забурчавший живот заставил передумать.

– Вон, - голова с надетой на ней остроконечной шапкой, опушённой тёмным мехом, качнулась вправо и назад.
– Там погляди.

Обойдя пень, Сергей обнаружил рядом с ним два немецких солдатских ранца.

– Во-во, - подбодрил чужак.
– В сундучках этих глянь. Там было.

– А ты?
– спросил Гусев, изучая содержимое ранца.

– А я уже, - хмыкнул Кощей. В этот раз в его голосе звучало явное довольство.

– А этот?..
– Сергей замолчал, подбирая слова.
– Ну, этот! Который меня... это...

– А этому, когда уходить будем, ты на пне этом угощение оставишь. И поклонишься!

– Это ещё зачем?
– Гусев от удивления даже жевать перестал.

– А затем, - теперь чужак говорил даже без тени насмешки, - что хозяина уважать надо. Ты ж уже давно по лесу-то бродишь?

– С ночи...

– Во-от. А Хозяину Лесному небось и не поклонился ни разу. А?

– Кому?!

– Лешему!

– А-а-а...
– Сергей вспомнил, что с контужеными лучше не спорить, и поспешил перевести разговор на другую тему: - Слушай, Кащей...

– Кощей!
– в голосе чужака лязгнули зубья медвежьего капкана.
– От слова кость!

– Понял! Извини! Ошибся... Это... Вот это вот всё, - для ясности Гусев помахал рукой с зажатым в ней бутербродом из немецкой пайковой галеты и куска колбасы.
– Откуда это?

Чужак, похоже, остывал так же быстро, как и возбуждался (что также говорило о его душевном нездоровье), потому что в его голосе опять звучало веселье:

– Когда доешь, глянь вон в тех кустах, - костлявая рука указала, в каких именно.

Прикинув, что там может быть, Сергей последовал умному совету и сначала доел сделанные бутерброды, запил водой из фляги и уложил остатки продуктов в тот ранец, из которого их достал. И только потом отправился в указанном направлении.

Сразу за обрамляющими поляну кустами жимолости, между двумя берёзами стоял немецкий мотоцикл с коляской, сбоку от которого аккуратным рядком лежали три трупа в фельдграу.

Первой мыслью Гусева было, что это чья-то идиотская шутка -- трупы выглядели так, будто несколько лет пролежали где-нибудь в пустыне, под палящим солнцем (сам капитан такого не видел, старшие товарищи рассказывали). Второй -- что это вообще не трупы, а куклы из того же музея, где приоделся чужак. Вот только обнаружившиеся в карманах зольдбухи были настоящими и имели относительно недавно сделанные записи.

Задавив внезапно подкатившую тошноту, Сергей внимательно осмотрел тела в поисках следов от пуль или ножа, не нашёл и.. испугался. Он умел стрелять и резать. Он умел водить машину и ездить верхом. Он умел оказывать первую помощь и взрывать мосты. Но он не знал, как бороться с нечистой силой. Он вообще не верил, что она существует. Во-об-ще! Так что уходить бы ему сейчас, не возвращаясь на поляну, да гордость взыграла: чтобы он, большевик, красный командир, осназовец испугался какой-то силы, будь она хоть трижды нечистая?!