Товарищ Кощей

Уксус Сергей

Но о ней не говорили. Кому нужно и можно, знали и так, остальным же не стоило забивать голову. Кроме прочего ещё и потому, что, как убедились не только Гусев, но и другие колычевцы, верность делу Ленина-Сталина ещё не означает... (Сергей долго думал, как назвать это свойство, чтобы и не обидно, и точно, и в конце концов остановился на "способности к обучению").

Другими словами, кому-то достаточно было объяснить-показать один раз. Кому-то -- три-четыре. А кто-то и после десятого раза повторить не мог. Начальник лагеря, на которого из-за нехватки кадров свалили всё, что могли, включая и общее руководство учебным процессом, во время ежевечерних

докладов только руками разводил: мол, что есть, с тем и приходится работать.

Однако разницу в подготовке, буквально бросающуюся в глаза, требовалось как-то объяснить, и Гусев с разрешения князя показал курсантам несколько упражнений на "укрепление духа" (их так Кощей назвал). После чего в ежедневном учебном расписании появились два часа -- один утром и один вечером -- на их выполнение. За счёт сна...

Сам князь тоже дурака не валял, стараясь посещать занятия по тактике, подрывному делу, радиоделу и так далее, что Сергея совершенно не удивляло -- напарник и раньше живо интересовался нынешними способами ведения войны. Тем более что на Курсах в качестве учебников по некоторым предметам использовались разработки товарища Старинова. О котором Командир рассказал Гусеву с князем под большим секретом, как об очень умелом и знающем (а главное -- везучем) диверсанте.

Спустя две недели после начала занятий Кощей затребовал себе командировку на фронт на пару-тройку суток и ещё слоников (можно и шариков, но слоников лучше). На вопрос Сергея, нужно ли и ему тоже ехать, пожал плечами -- мол, сам смотри. И объяснил, что ничего интересного там не будет, одно только простое заполнение слоников (и если будут -- шариков) Силой. Потому что то, что он вывез из Крыма, уже почти подошло к концу.

После недолгого размышления большое начальство выдвинуло два условия. Первое -- с князем отправится майор госбезопасности Гусев в качестве обеспечивающего. Второе -- не учинять на фронте и вражьих тылах ("В этот раз", - уточнил Кощей) ничего масштабного.

Начальство уточнение князя сочло просто проявлением занудства и согласилось. Так что Гусев неожиданно получил аж целых три дня отдыха. Всех дел было -- вдвоём с напарником вырезать пару сотен гансов в два приёма. Точнее, гансов упокаивал князь, выпивая Силу и тут же сливая её в одного из слоников, а Сергей в это время собирал зольдбухи и, если попадались, офицерские планшеты.

Наутро после второго выхода их доставили на аэродром, и вскоре после полудня Гусев опять увидел ненавистные домики учебного лагеря...

Во второй половине апреля Кощей, объявив, что леший проснулся, устроил показательную пробежку по тропе как для курсантов, так и для преподавателей. При этом туда половина участников бежала как обычно, а вторая -- по проложенной лешим тропе. А обратно -- наоборот.

Результаты пробежки впечатлили всех. И даже комиссар лагеря, поначалу пытавшийся мутить воду, заткнутый полномочиями князя, но всё равно не унявшийся, вынужден был пересмотреть свои взгляды на "товарища Кощея" и "пропагандируемые им суеверия и мракобесие". Вместо этого он стал агитировать "товарища Кощея" за вступление в Коммунистическую Партию (большевиков). И всякие "мелочи" вроде того, что Кощей князь или что он иностранный гражданин, его не смущали. Мол, история Революционного Движения видывала и не такое...

Первое Мая, День Международной Солидарности Трудящихся, в лагере отметили, как и положено,

торжественным митингом. Ради этого даже отменили занятия в первой половине дня. Правда, во вторую половину попытались упущенное время наверстать, но это никого не смутило и не возмутило, потому что в конце того же торжественного митинга было объявлено о скором окончании обучения -- война ещё не закончена и враг ещё силён.

В качестве выпускного испытания было решено устроить учения, в которых с одной стороны выступали выпускники и инструкторы учебного лагеря, "кроме товарищей Кощея и Гусева", а их противником - "молодёжь" из контрразведки, которой в качестве усиления придали полк НКВД.

Участникам поставили задачи, дали несколько часов на подготовку и выход на исходные позиции и дали отмашку. После чего судьи и "болельщики" расположились рядом с финишем и принялись ждать, наслаждаясь такими редкими часами покоя...

Первая группа, таща на себе еле живого от усталости посредника, вышла к финишу через сорок часов после старта. Что вызвало нездоровое волнение среди наблюдавших за учениями. Затем, через четыре с половиной часа после неё и тоже таща выдохшегося посредника, вышла вторая. И после этого как мешок прорвало -- группы стали выходить одна за другой. Когда вышла последняя, до планового конца учений оставалось ещё больше суток.

Конечно, были попытки поставить результаты под сомнение, но... Вялые. А если точнее, попытался представитель контрразведки, которому не понравился проигрыш с сухим счётом ("Одно место зачесалось!"), однако он сразу пошёл на попятный, стоило главному судье предложить подать рапорт с официальным протестом. Пожав плечами, главный судья спросил, есть ли желающие опротестовать итоги учений официально. Таких не оказалось, и победу присудили диверсантам.

А на следующий день состоялся выпуск.

На торжественном построении (князь, понятное дело, в строй не становился, потому как не военнослужащий, а вот Гусеву пришлось) сначала выступил гость из Управления, затем -- довольный до ужаса (после такой победы лагерь уж точно преобразуют в Школу. А это наверняка повышение) начальник учебного лагеря. Ну и, само собой, комиссар (тоже довольный. По той же причине) -- ему по должности положено выступать в любом месте и по любому поводу.

Потом курсантам торжественно вручали свидетельства об окончании курсов. Потом поощряли инструкторов, сумевших в короткий (что такое два месяца?) срок подготовить таких специалистов. Главным образом, объявляли благодарности, а Пучкову и "новичкам" даже дали новые звания. Но тут ничего удивительного, потому что первая пришедшая к финишу группа как раз из них троих и состояла. Так что во время банкета, состоявшегося после торжественной части, обмыли за одно и первые "кубари"* боевых товарищей.

*Звание сержанта ГУГБ НКВД приравнивалось к званию младшего лейтенанта РККА.

Перед следующим назначением традиционно заехали в Москву, но теперь -- вчетвером. Командир, князь, сам Гусев и Найдёныш. Вообще-то Пучкова брать не собирались, но он, узнав, куда отправляется любимое начальство, смотрел так жалостно, что железное сердце старого чекиста не выдержало.

Остановились в подаренной Сергею квартире. Все, кроме Колычева. Иван Петрович предпочёл гостиницу, сказав, что ему так привычнее. Тем более что и мебель у Гусева на такое количество постояльцев не рассчитана. А вот после войны...