Товарищ Ленин
Шрифт:
Интересно потому, что впереди Волга, широкая, сверкающая, и в нее смотрится солнце. Рыбачьи лодки, как семечки, рассыпаны по воде, а между ними дымит, пыхтит, вспенивает воду белый пароход.
Володя перебежал площадь. Узкая тропинка огибает утес, извилистой лентой спускаясь вниз. Володя приподнялся на цыпочки, аккуратно начертил угольком на камне большие буквы: «МАМА».
Теперь это слово, наверно, увидят и на другом берегу. Спуститься бы и посмотреть снизу. Ну всего несколько шагов…
Мимо с удочками на плечах промчались мальчишки, взбивая
Вот она, Волга! Где-то далеко-далеко, на другом краю, соединяется с небом.
Володя оперся ладонями о колени, наклонился — смотрит в воду, ждет, пока проплывет рыбешка или прикатит волна от лодки, и тогда отражение в воде сморщится, глаза и уши запрыгают и расплывутся в разные стороны. Смешно!
Солнце скатилось на край неба и стало растекаться по Волге. У ног Володи заплясали солнечные зайчики. Он хотел зачерпнуть в ладонь зайчика и услышал тяжелое дыхание. Кто это так тяжело и шумно дышит? Река? Нет, это позади него. Он оглянулся и замер. По берегу медленно двигались бурлаки. Вытянув вперед подбородки, обросшие бородами, они руками разгребали воздух; обутые в лапти ноги глубоко зарывались в песок.
Почему им так тяжело? Володя пригляделся и увидел, что люди запряжены. Так мальчишки запрягают друг друга, когда играют в лошадки. Но ведь это были взрослые мужчины… Замасленные, грязные лямки опоясывали им грудь, врезались в тело, а сзади были привязаны к толстому канату.
Володя повел глазами по канату и увидел, что другой его конец прикреплен к огромной барже.
Совсем близко от Володи прошел запряженный человек. Он облизывал сухие губы и громко, с хрипом дышал. Глаза смотрели и не видели: он чуть не задел Володю.
Володя вздохнул и оттянул рубашку от груди, словно тоже тащил эту баржу и лямка давила ему грудь…
И тут чьи-то руки схватили его за плечи и подняли в воздух.
— Как тебе не стыдно! — услышал Володя голос Саши. — Мамочка волнуется, мы все тебя ищем.
И он крепко взял Володю за руку.
Братья стали взбираться на гору.
Но Володя все еще оглядывался назад. Над Волгой плыли кудрявые облака — золотые, красные, сиреневые — и, как в зеркале, отражались в реке. Бурлаков уже не было видно.
— Ма-моч-ка-а! Нашелся-а! — крикнул Саша.
Вверху, у камня, где Володя написал слово «мама», виднелась ее светлая фигура.
И Володе стало стыдно, что он нашелся, а не пришел домой сам.
— Володя! Как можно? — встретила его с укоризной Мария Александровна.
Сказала «Володя», а не «Володюшка». Значит, сердита.
Опустив голову, Володя шагал рядом.
На площади,
…На столе шумел самовар. Володя сидел между Аней и Сашей и усиленно дул в блюдце с чаем. Ему очень хотелось, чтобы мама назвала его Володюшкой, и не терпелось спросить Сашу про бурлаков, но Саша увлеченно разговаривал с сестрами.
Завтра приедет папа из губернии, Володя должен сам рассказать ему о том, что произошло сегодня. А это ой как нелегко! Володя тяжело вздохнул.
— Володюшка, закрой окно, стало совсем прохладно, — сказала мама. И в глазах ее снова появились веселые искорки.
З. ВОСКРЕСЕНСКАЯ
* * *
…Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал!
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом.
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой!
Этот стон у нас песней зовется —
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля, —
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный!
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Все, что мог, ты уже совершил, —
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил!..