Тоже Sapiens
Шрифт:
Ассистент в этот раз ответил:
– Нет, вы можете выбрать кого угодно в любой момент, им всё равно, важен сам факт прикосновения. Но от себя добавлю, что не стоит в качестве парламентёра выбирать инженера-два. Они могут не принять женщину в этой роли: особенности культуры.
– А они знают, что я женщина?
– А вам было трудно различить, кто самцы, а кто самки у этого вида?
Она ничего не ответила, но по лицу было видно, что инженер признаёт резонность сказанного.
– И ещё один момент, - продолжал псевдоинтеллект.
– Я советую вам не менять парламентёра у них на глазах. Это будет воспринято как слабость, и последствия будут непредсказуемыми. Кто войдёт первым - тот
– И правда не хочет резни, - с лёгким удивлением прокомментировал фиттер.
Я обратил внимание на другое:
– Ты говоришь про последствия... Что им помешает перебить нас?
– Ничего.
– С твоей стороны будут штрафные санкции?
– Нет.
– И они это знают?
– Мы не поднимали этот вопрос, как и с вами до этого момента. Они вполне могут догадываться, что если перебьют вас здесь и сейчас - то просто получат победу в поединке и отправятся домой.
Пиздец.
– Но я не наблюдаю признаков таких намерений.
– Спокойно продолжал ассистент.
– Шестьдесят один к трём, что они заключат соглашение и уйдут в отведённую им часть судна.
Пиздец-пиздец-пиздец.
– А у нас сколько из шестидесяти четырех, что мы на них кинемся?
– спросила с любопытствующим ехидством инженер. Мне вообще начинало казаться, что она боится меньше всех.
– Да данный момент - ноль.
Что-то не так было в этой формулировке. Странное уточнение, что именно на данный момент.
– Ещё можем поменяться, - сказал мне фитттер. Спокойно, даже с каким-то уважительным сочувствием.
Я не стал отвечать прямо, а спросил:
– Знаете, почему в полёте строго рекомендуется использовать только обращение по должностям?
Они молчали, думали, что вопрос риторический, что я так вот, на грани пассивной агрессии, ставлю их на место. Но я тоже молчал, и инженер спросила:
– Есть что-то кроме постоянного напоминания о субординации?
– Да. В университете нам это отдельно проговаривали. Это даже капитанам судов в академиях не говорят, хотя и секрета не делают. Второй смысл правила - напоминание о том, что ты - функция. На сотни световых лет вокруг ты единственный, кто имеет такую должность, даже если она дублирующая. Тебя некем заменить. Понимаете? В крохотной металлической... пустой внутри... Не песчинке даже, не молекуле... кварк - и то много, если смотреть на масштабы... вот в этой мелкой хуетишке, которая несётся через пустое, тёмное и холодное ничто - есть только ты, у кого такая должность, а значит если не ты - то никто не сделает. Это в штатном режиме мало заметно, но в таких вот ситуациях... Поэтому, кстати, корректировка должностей в связи с выбыванием членов экипажа тоже обязательна. Одно дело когда ты… - Я хотел сказать "инженер-два", но подумал, что не стоит её приводить в качестве примера.
– ...первый помощник, и другое - когда просто офицер. Или капитан... Можете смеяться, но я уверен, что если бы мы его между собой подняли до капитана - он бы не ёбнулся. Но тут я виноват, забил на регламент. Но вообще... вообще, нас половина уже давно сдалась бы, если бы не это правило. А когда ты вспоминаешь о своей функции, о роли… предназначении каждый раз, когда тебя зовут... Это бодрит, скажем так. Так что, ребята, пойду я.
Мне понравилась моя речь. Тем более, что это был чистый экспромт. За такое в университете Скряга ставил высшие оценки... Забавно, что я помню только его кличку и должность, но не имя. Иронично.
Я посмотрел на остальных - они явно прониклись. Смотрели на меня уважительно. А инженер так вообще прямо тут готова была отдаться, на полу... Хотя она и до этого на многое была готова, если бы я хотел.
– Тогда ждём, - сказал фиттер. И потом ассистенту.
–
– По моим подсчётам - девять с половиной минут им нужно, чтобы прийти сюда.
– Ждём, - повторил фиттер.
Мы какое-то время, недолго, молчали. Я заметил - и мне это понравилось - что страха стало меньше. Сколько он сказал? Три к шестидесяти одному, что кинутся? Херня. Всё пройдёт отлично.
Инженер подсела к фиттеру поближе и спросила тихо, с доброй улыбкой:
– Первым делом - анабиотический модуль?
– Ага... Соскучился.
– Смотри... в анабиозе она так выглядит, что есть риск подхватить пассивную некрофилию.
– Сказал матрос-два, озорно, но беззлобно.
– Иди в пизду, - тоже почти весело отозвался фиттер.
– Сейчас вон координатора попрошу... Он с самочкой договорится, она тебя к себе заберёт, будет поёбывать. Красотка...
– У неё в вагине кислота сильная, - неожиданно для меня поддержала шутку инженер.
– Так что ты аккуратнее будь, а то координатор и правда договорится.
– Идиоты, - матрос-два был веселее всех, наверное.
Мы ещё какое-то время перешучивались ни о чем, бравируя, пока ассистент не предупредил, что до встречи осталось несколько секунд, и дал отсчёт.
Я считал про себя вместе с ним...
Восемь, семь, шесть...
Мы уже все стояли, маленьким ромбиком: я, за мной плечом к плечу фиттер с матросом-два, и за ними инженер.
Пять, четыре, три...
Я оглянулся. Забавно и мило, но все тоже считали про себя, едва шевеля губами.
Два...
Я посмотрел на дверь. Ноги были слабыми от страха...
Один.
Впрочем, приматы не поймут ничего по походке.
Дверь уползла в сторону. Я не выдержал и чуть, совсем капельку, наклонился в бок, смотря в расширяющийся проём. В помещении - это был шлюз анабиотической камеры - было ещё пусто. Дверь в противоположном конце открывалась синхронно с нашей, и за ней уже можно было увидеть... Их.
Они пришли вдвоем, без симбионтов. Хорошо, очень хорошо. Даже от сердца немного отлегло.
– Ну что, экипаж... Пойдемте закончим это всё, - сказал я и, когда дверь раскрылась до конца, вошёл в проём.
Я пошёл к центру помещения. Пошёл быстро, торопливо даже... Наверное, чуть перейдя эту тонкую грань между уверенным движением вперёд и суетливым шагом. Но я остался доволен собой, потому что шёл навстречу им.
Широкие, пугающие, в шкурах, перемазанных нашей засохшей кровью, они шли мне навстречу. Шли чуть медленнее меня, но не потому что боялись или ещё что-то... просто им было так комфортнее. А вот я торопился зря. Я дошёл до условной середины и остановился. И теперь мне пришлось ждать. Стоять и смотреть, как ко мне идут самец и самка, которые перебили голыми руками и подручными предметами... восемь наших? Которые могли прямо сейчас, за мгновение, превратить меня в фарш одними только своими лапами. И которые знали, что за это им не то что ничего не будет, за это они поедут домой.
И я вдруг понял свою ошибку. Не намеренную, по сути даже вшитую в нас природой намертво. Когда я говорил инженеру о последних девушках - я мог быть прав сильнее, чем хотел.
Я смотрел, как эти твари подходят, и понимал, что у меня нет защиты. Не в плане какой-то брони или ножа... У меня не было никакой защиты в метафизическом смысле. Это для себя я такой весь уникальный. Центр вселенной, видящий всё вокруг. На деле я такой же как... капитан, старпом, ветеринар, навигатор, боцман, кок... Любой из тех, кто уже мёртв, кто уже сгнил - все они видели мир так же, как я, своими глазами... "от первого лица". Они тоже были центром вселенной для себя. И тоже верили до последнего, что смерть возьмёт кого угодно, но не их... И где они теперь?