Традиции & авангард. Выпуск № 4
Шрифт:
ДАРЬЯ. Я сама вынесу на помойку. А ты забирай вот эти или эти – да хоть все. Забирай уже. Все забирай.
Андрей подошёл к мешкам, роется.
АНДРЕЙ. Дашенька, а тут мужского ничего нет? Тут платья, перчатки, фата… О, трусики даже кружевные есть, беленькие… Какие симпатичные. Я возьму парочку, да? Я даже и не знал, что невестам полагается особое какое-то нижнее белье… Трусики, лифчики, ты посмотри, какие симпатичные… Белые, ажурные, тоже возьму… А что, и мужикам какие-то особые трусы полагаются на свадьбу? Смешно. А тут что?
ДАРЬЯ.
АНДРЕЙ. С какими надписями?
ДАРЬЯ. Ну, с прикольными, юморными. Свадебные мужские трусы.
АНДРЕЙ. Не понимаю.
ДАРЬЯ. Ну, на них написаны страшно смешные слова: «Верен жене», «Налево запрещено», «Интим не предлагать, есть хозяйка», «Корень жизни», «Мальчик занят», «У нашего Виталия здесь важнейшие детали», ну и прочее…
АНДРЕЙ. Что, серьезно? Господи, сколько пошлости в русском народе появилось… Откуда это, не понимаю! Зачем это? Это где? В этом мешке?
ДАРЬЯ. В этом. Бери. Кушай, мамочка, опилки, я начальник лесопилки.
АНДРЕЙ. Можно забрать?
ДАРЬЯ. Ну конечно, забирай. Прощальный подарок.
АНДРЕЙ. Перестань так трагично.
Андрей роется в мешках, Даша смотрит на него. Молчат.
ДАРЬЯ. Ну а бизнес-то твой выправился или нет? А-а, я и забыла. Мне же бабы твои рассказали, что и не было никогда у тебя никакого бизнеса. Просто аферистничал и наворованное нёс в семью.
АНДРЕЙ. Я ни у кого ничего не воровал, Дашенька. Я у тебя что-то украл? Ты сама всё отдала. Вот сейчас, Дашенька, вот только что, ну посмотри правде в глаза: ты ведь отдаёшь мне вот эти трусики, лифчики, мужские трусы, ты сама отдаёшь, согласись? И запомни эту минуту. А то ведь потом будешь говорить, что я что-то у тебя выкрал. Ну? Дашенька, мне двух детей воспитывать надо, мне очень сложно живётся.
ДАРЬЯ. А ты не пробовал поработать где-нибудь, Андрюша? Ну, куда-нибудь на какую-нибудь нормальную работу устроиться не пробовал? И просто вот так вот, тупо, изо дня в день вкалывать и зарабатывать деньги? Нет, не было желания такого никогда?
АНДРЕЙ. А какой смысл, Дашенька? А зачем мне? Деньги сами собой как-то появлялись всегда. Дашенька, я красивый. А это тоже товар. Я им и торгую.
ДАРЬЯ. Кто красивый?
АНДРЕЙ. Я.
ДАРЬЯ. Кто это тебе сказал?
АНДРЕЙ. Все говорят. И ты говорила.
ДАРЬЯ. Да?
АНДРЕЙ. Да. Потом, второе: я очень сексуальный. Это тоже мне все говорят и говорили тоже раньше. Я хорош в постели. Ну, ведь так? Прости за цинизм, ты снова скажешь, что это статус «В контакте», но за всё, за всё, за всё, Дашенька, в жизни надо платить.
ДАРЬЯ. Ты прав. Ты ведь меня на десять лет моложе. А я уже – с ярмарки еду и рада, что хоть кому-то поглянулась.
АНДРЕЙ. Ну хватит.
ДАРЬЯ. Повелась, что сказать! Красавец, вдовец – как ты сказал. Вот я и повелась. И влюбилась. Я ведь на первой встрече с тобой заметила на руке у тебя след от обручального кольца и спросила: «Что это?» И ты сразу, как-то так сходу, заплакал, у тебя слезы как фонтаном полились, просто вот брызнули. Где тебя так научили? Ты заплакал и сказал, что жена твоя умерла и что ты вдовец. В расцвете сил умерла, ты сказал. Цветок мой увял, сказал. Господи, вот ведь правду говорят, что баба любит ушами. «Цветок увял!» – что может быть пошлее и гадче? Адище, масакра просто! А я и растаяла. Ну вот как так? Я ведь этих аферистов за километр всю жизнь чувствую, как я могла поверить?
МОЛЧАНИЕ.
Знаешь,
АНДРЕЙ. Дашенька, хватит. А что в этих мешках?
ДАРЬЯ. Ищи. Ройся. Что найдешь – всё твоё. Знаешь, почему поверила? Говорят, что дьявол – в деталях. Ну, вот я и увидела, что у тебя на пиджаке пуговица болтается на одной ниточке. И вот я, дура, от этой пуговицы с ума будто сошла. Подумала: бедный, какой бедный, какой несчастный, пуговку ему пришить некому! И всё, потекла, растаяла. Из-за пуговицы, это ж надо же, а?! Ну, а потом уж покатилось: столько ты мне врал, столько, а я всё верила. Сознание затуманилось просто. А ещё ты любил сесть со мной на кухне, хряпнуть рюмку коньяка и сразу начинал плакать.
АНДРЕЙ. Дашенька, ну, что же делать? Я не знаю. Может, у меня какая-то болезнь?
ДАРЬЯ. Какая у тебя болезнь?
АНДРЕЙ. Ну, аллергия на коньяк.
ДАРЬЯ. Да нет. Ты просто выучил, что карта слезу любит.
АНДРЕЙ. Что касаемо этого дела… Знаешь, я с детства, как только выпью коньяк, у меня сразу слезы бегут. Ну, не с детства, а с юности, так сказать. Я даже и не знаю – отчего. От вина не плачу, от водки тоже. А вот от коньяка… Как-то так близко слёзы от коньяка. Дашенька, у меня очень нелёгкая жизнь. Нет, это не аллергия. Мне крайне трудно. Вот эти трусы я себе заберу, ладно? Они на мне будут очень хорошо смотреться, скажи? Я буду как этот… ну как его?…
ДАРЬЯ. Плейбой.
АНДРЕЙ. Во-во, плебей, то есть плейбой. Ну, как правильно? Как ты сказала?
ДАРЬЯ. Да хоть как. Плейбой, плебей – какая разница?
АНДРЕЙ. В жизни очень важно найти основу – свою половинку. Надо стремиться к тому, чтобы её найти.
ДАРЬЯ. Да. Правильно. Вот этими статусами из «Контакта» ты меня и соблазнил. Это сейчас я вдруг вижу, как оно пошло, а тогда я думала: какой образованный, какой умный.
АНДРЕЙ. Ну, я и вправду достаточно образован…
ДАРЬЯ. Ну да. Три класса и школьный коридор – твоё образование. Ты просто дурак. Глупый дурак. Красивый, но дурак просто набитый. Альфонсяра поганая.
АНДРЕЙ. Слушай, Дашенька, ну я, правда, всё вложил в дело, всё, что ты мне дала. В смысле деньги. Я начал новое дело. А что касаемо этого дела… Да, ты права. Я никогда не работал. Но вот решил заняться этим.
ДАРЬЯ. Чем?
АНДРЕЙ. Работой.
ДАРЬЯ. Ну, и что?
АНДРЕЙ. Ну и вот, вложил.
ДАРЬЯ. Да? Или я глухая, или лыжи не едут…
АНДРЕЙ. Я вложил всё в новое дело…
ДАРЬЯ. Экскаваторы продаёшь?
АНДРЕЙ. Ну, почти. Кастрюли алюминиевые. Тут один завод в области их производит. Хорошие такие кастрюли. Там директриса… Ну, неважно. Я ведь не знал, как это делается, и потому у меня что-то немножко не получается.
ДАРЬЯ. Какие к чёрту кастрюли?
АНДРЕЙ. И что касаемо этого дела… Я не смогу тебе всё вернуть. Слушай, ты меня тоже пойми, войди в моё положение. У меня дети, семья, две девочки, точнее, мальчик и девочка. Их на ноги надо поднимать, у тебя детей нет, и тебе не понять этого… Нет, тебе никогда не понять, что значит отцовство, материнство…
ДАРЬЯ. Дак – кто? Две девочки или мальчик и девочка?
АНДРЕЙ. Ну какая тебе разница?
ДАРЬЯ. Ага, оговорочка. То есть тут – две девочки, а где-то есть ещё девочка и мальчик. То есть кроме тех девочек, как твоя жена говорила, двух крошечек, где-то ещё полк, отряд целый деток, ждущих от папы ням-ням.