Традиционная Япония. Быт, религия, культура
Шрифт:
Если мать умирала или по какой-то причине не могла кормить грудью своего малыша, нередко младенца отдавали приемной матери или кормилице. Жена купца, участвующая в деле своего мужа, была склонна прибегнуть к подобной практике. Ребенок привязывался к приемной матери, устанавливалась крепкая связь с молочным братом или сестрой, уступающая лишь его привязанности к своим кровным братьям и сестрам.
По крайней мере, в низших сословиях матери кормили грудью своих детей как можно дольше, гораздо дольше, чем в Европе, — отчасти потому, что считали, что не забеременеют, пока не отнимут от груди последнего ребенка, а отчасти потому, что все время могли держать своих детишек при себе. Ребенка мать носила за спиной, подвязав широкой полосой материи, проходящей под ягодицами через спину. В такой «люльке» он проводил весь день, там он засыпал, просыпался, время от времени
Большинство семей посещали один и тот же синтоистский храм, где постоянно молились, и имели покровителя своего рода — удзигами или покровителя домашнего очага — убусоно ками. Ребенка приучали принимать активное участие в храмовых празднествах, и, когда он первый раз представал перед божеством, это сопровождалось определенным церемониалом, по-видимому организованным повивальной бабкой, которая ввела его в этот мир. Для женщин, которые разрешались от бремени в обособленных родильных помещениях, этот первый визит в храм (миямаири) клал конец периоду затворничества и во всех сословиях обычно происходил на тридцать второй день после рождения мальчика и на день позже, если родилась девочка. Для многих детей это был случай, когда их в первый раз наряжали в одежду, похожую на кимоно.
При подсчете возраста дата рождения не принималась во внимание, а считали календарные месяцы. Так, новорожденному будет год до того, как истечет двенадцатый месяц года его рождения, после чего ему уже будет два, — так, ребенку, рожденному осенью, будет уже два года всего несколько месяцев спустя. Пятнадцатый день одиннадцатой луны был особым праздником, носящим название «сити-го-сан» («семь-пять-три»), по годам детей, достигших в этом году семи-, пяти– и трехлетнего возраста. Детей обоего пола, которым исполнилось три года, одевали в нарядное платье и водили в храм. Это был день, когда они расставались с детством, и он ознаменовывался сменой прически. В тот же день мальчик, которому исполнилось пять лет, в первый раз одевался во взрослое платье. Его ставили лицом в счастливом направлении на доску, которой пользовались при игре в го (когда игроки пытались окружить фигуры своего противника), — своеобразный помост площадью около 18 дюймов, приподнятый над полом. Затем он надевал свои первые хакама, начиная с левой ноги. За этим следовало посещение храма. Девочка проходила похожую церемонию (обитоки) на седьмом году жизни, когда кимоно с пришитыми узкими ленточками, завязывающимися вокруг талии, заменялось другим, требующим отдельного оби.
Для детей придворных и воинов высшего ранга предусматривалась еще одна церемония, гэмпуку («совершеннолетие»), чтобы отметить вступление во взрослую жизнь. Этот обычай был важнее для мальчиков, для которых он и проводился примерно в возрасте от 10 до 15 лет. Важным моментом были выбривание лба и новая прическа, позволяющая носить придворный головной убор, как это было принято в то время. Для дочерей аристократов наступал момент, когда они начинали чернить зубы 68 и выбривать брови, поскольку было принято рисовать их неестественно высоко на лбу. Молодые женщины из семей воинского сословия также начинали носить взрослую прическу с момента этой церемонии. Купеческие семьи устраивали своим сыновьям церемонию вхождения во взрослую жизнь в возрасте 18 или 19 лет, хотя для них этот ритуал не имел большого значения. Он состоял в выбривании лба и надевании церемониального платья в первый раз. Женщины низших сословий тоже чернили зубы, но начинали делать это либо после замужества, либо с наступлением первой беременности.
68
В Японии существовал обычай окрашивать зубы в черный цвет, то есть чернить, он назывался «охагуро».
На протяжении всего года происходили события, которых дети с нетерпением ждали и в которых принимали участие. Несмотря на то что они зачастую предназначались только молодому поколению, эти праздники были частью жизни всего населения. Что касается горожан, то до них они дошли в виде древних ритуалов аристократов, перенятых воинским сословием, а в конечном итоге — и купцами. Тогда, как и теперь, встреча Нового года была праздником, который длился несколько дней: ходили в гости к родственникам, навещали покровителей и всех остальных, к кому питали чувство признательности за что-либо.
В токонома клали рисовые колобки, а к столбам ворот прикрепляли ветки сосны. Каждого гостя угощали рисовыми колобками или деликатесами, а также рисовым вином, сдобренным приправами. Дети играли разукрашенными битами и ракетками для игры в волан. Если был снег, лепили снеговиков, но это развлечение не имело прямого отношения к новогодним торжествам.
Если в доме была девочка, в третий день третьей луны отмечали Праздник кукол 69 . В эпоху Токугава этот праздник распространился и среди горожан и заключался в выставлении в токонома набора кукол (нингё), изображающих императора и императрицу 70 с многочисленной свитой и предметами быта — хихина-но асоби. Выставка могла быть очень затейливой, с миниатюрным дворцом, вмещающим кукол, или же состоять из нескольких
69
Праздник девочек имеет несколько названий: Дзёси-но сэкку — праздник Первого дня Змеи; Хина мацури — Праздник кукол; Момо-но сэкку — Праздник цветения персика. (В настоящее время обычно употребляется название Хина мацури.)
70
Императора и императрицу изображают празднично одетые куклы дайрисама (букв. «господин заместитель»).
71
В древности в день Змеи третьей луны совершался ритуал избавления от болезней и несчастий. Для этого из бумаги делали небольших кукол, символизировавших мальчика и девочку, и выполняли обряд перенесения зла и несчастий на фигурки кукол, которых бросали потом в ближайшую речку или ручей, чтобы вода унесла с собой все беды и несчастья. Этот ритуал назывался хина-окури, а куклы — нагаси-бина.
Праздник мальчиков отмечался в пятый день пятой луны с древних времен и при Токугава не утратил своей важности для воинского сословия. В этот день было принято дарить подарки, а чиновники надевали соответствующий торжественному случаю наряд с длинными хакама. У жилищ даймё перед входом стояли охранники — ёрики и досин в доспехах, с алебардами, мечами и знаменами. Ремесленники, изготавливающие военное оснащение и оружие в миниатюре, и лавочники, торгующие этим, способствовали тому, что праздник вошел в дома горожан, где возник обычай выставлять такие игрушки. Если сыну исполнялось восемь лет, вывешивали знамя, скорее похожее на ветровой конус, какие сейчас устанавливают на аэродроме, в форме карпа — кои-нобори, рыбы, почитаемой в Японии за стойкость и упорство в достижении цели, — ведь он может плыть против течения и стрелой пронестись через водопад. Мальчики отмечали этот день сражениями на деревянных мечах, чтобы продемонстрировать свою ловкость и мужественность. Кроме того, существовал обычай хлестать землю заплетенными в косу листьями ириса 72 в шумной потешной битве.
72
Другое название Праздника мальчиков — Сёбу-но сэкку («Праздник ирисов»). Ирисы, которые цвели в это время, символизировали успех и здоровье.
Седьмой день седьмой луны был праздником Ткачихи и Пастуха, которых олицетворяют звезды, разделенные Млечным Путем и находящиеся друг против друга 73 . Легенда гласит, что в седьмой день седьмой луны влюбленные могут встретиться, перейдя Небесную Реку — Млечный Путь 74 . В этот день у домов выставляют бамбуковые шесты с оставшимися на них листьями и украшенные полосками цветной бумаги 75 , карточками со стихами о двух звездах, тетрадями, кистями и другими письменными принадлежностями из папье-маше. Кроме того, в этот день ученики писали стихи в школе, и это был в каком-то смысле праздник грамотности.
73
Пастух, или Волопас, — это звезда Альтаир в созвездии Орла, по-японски Конгю, а Ткачиха — звезда Вега в созвездии Лиры, по-японски Сокудзи или Танабата-цумэ. Отсюда и японское название праздника — Танабата (слово «танабата» по звучанию имеет еще одно значение — «ткацкий станок», но пишется, конечно, другими иероглифами). Однажды, когда Танабата сидела за ткацким станком, она увидела красивого юношу по имени Хикобоси, ведущего на поводу быка. Она сразу же влюбилась в молодого человека. Ее отец согласился устроить свадьбу. Но, к несчастью, Танабата и Хикобоси так сильно любили друг друга, что забыли обо всем на свете. Танабата перестала ткать и забросила свой ткацкий станок, а бык Хикобоси бродил без присмотра. Бог Небесного Свода очень разгневался и повелел, чтобы Небесная Река разделила влюбленных. И только один раз в год на седьмую ночь седьмого месяца влюбленные могли встречаться друг с другом.
74
На помощь влюбленным пришли сороки, выстроившись в ряд и расправив крылья. По такому «мосту» Ткачиха и пришла к своему Пастуху.
75
Для написания стихов применяли специальные листки — тандзаку.
Существовало много других праздников, которых с нетерпением ждали и дети, и их родители, такие как день почитания божества местного святилища, когда его изображение в своем украшенном храме выносит толпа молодых людей — монахи или прихожане этого храма. Церемония сопровождается звуками барабанов, гонгов и флейт, а также всеобщим весельем. Праздники Бон отмечались как в городе, так и в деревне и отчасти были серьезными действами: с молитвами в местном буддийском храме, с танцами — бон-одори и угощением. Для своих обычных развлечений у детей был большой выбор игрушек и игр: волчки и воздушные змеи тако-агэ, а также куклы, мячи, ё-ё 76 и ходули. Они играли в прятки, жмурки, салочки, прыгали через скакалку. Складывание фигурок из бумаги (оригами) в качестве спокойного домашнего занятия способствовало развитию присущих японцам ловкости и быстроты движений пальцами, а зимой очень популярна была игра в снежки.
76
Ё-ё — это чертик на резиночке.