Трафальгар. Люди, сражение, шторм
Шрифт:
Приобретение провизии и запасов для кораблей становилось большой проблемой. Снаряжение несколько ранее пятнадцати кораблей в рекордно короткий срок опустошило ресурсы Ла-Карраки — флотского арсенала на острове Исла-де-Леон поблизости от Кадиса. Провизии также недоставало, и выполнить требования Вильнёва о двухмесячном снабжении семнадцати тысяч человек было трудно выполнить. Но главной проблемой были деньги. У французского консула Ле-Роя их не было, а печальный опыт научил кадисских торговцев не принимать счета, выписанные на французское морское министерство. Что касалось испанского правительства, оно не имело «ни малейшего кредита». В результате даже продовольственный агент на Исла-де-Леон требовал оплаты наличными за поставку сухарей. К счастью, испанские корабли имели шестимесячный запас продовольствия и частично поделились с французами.
Первый
Наполеон в Булони терял терпение. Он отдал приказ адмиралу Оноре Гантому, командовавшему блокированной в Бресте эскадрой в составе двадцати трех линейных кораблей, быть готовым к немедленному выходу. Гантом вывел всю эскадру на внешний рейд. Семнадцать кораблей британской блокадной эскадры отреагировали атакой, завязалась короткая схватка с участием береговых батарей. Гантом отступил под прикрытие высоких мысов, явно желая не более Вильнёва пробиваться с боем к Булони. Пополудни того же дня, 22 августа, Наполеону доложили о выходе Вильнёва из Эль-Ферроля. Император достаточно скептически относился к возможному поведению этого робкого адмирала и послал в Кадис соответствующие распоряжения. Вильнёв должен был немедленно отправиться в Ла-Манш с тем количеством кораблей, которое ему удастся собрать. Декре протестовал и побуждал Наполеона отменить приказ на вторжение.
Но ему не требовалось напрасно тратить чернила: убедившись, что попытки Питта втянуть в войну Австрию и Россию принесли свои плоды, Наполеон уже строил новые планы. "Чем больше я размышляю над ситуацией в Европе, тем больше вижу необходимость принятия срочных действий, — писал он 23-го августа министру иностранных дел Талейрану. — Действительно, нечего ожидать от австрийских объяснений. Они будут отделываться вежливыми фразами, чтобы я ничего не предпринимал до весны… а в апреле я обнаружу сто тысяч русских в Польше, снабженных англичанами артиллерией, лошадьми, оборудованием и т.п., еще 15-20 тысяч англичан на Мальте и 15 тысяч русских на Корфу. Тогда я окажусь в критической ситуации. Мое решение принято".
25 августа он сообщил Талейрану, что, по крайней мере на время, отказывается от вторжения в Англию. Он привел свои резервные соединения в Булонь, а в это время его боевые батальоны маршировали на восток. Он начал прорабатывать маршруты, которыми его Grand Armee [15] пойдет маршем на Вену. Пока войска не двинулись, никто не подозревал, что прямая угроза британским берегам отложена, по крайней мере, на этот год. Война входила в новую фазу, в которой наполеоновская армия предпримет атаку на восток, имея флот, оперирующий в Средиземноморье. В конце концов, решение Вильнёва — укрыться в Кадисе — можно было обернуть в свою пользу.
15
Grand Armee — Великая армия (фр.)
Многим людям во Франции Наполеон представлялся посланцем богов: он как будто реализовывал начальные цели Революции, но без ее эксцессов. На флоте он разрешил службу опытным аристократическим офицерам, но и привел в действие реформы, позволявшие продвинуться талантливым людям из низов. Благодаря политическому экстремизму встречались и подонки, но масса талантливых и решительных офицеров была обязана своим выдвижением революции, а затем и новому императору.
Сам Латуш поддержал революцию, и его последующие заключение в тюрьму и увольнение из флота не стали причиной какого-нибудь предубеждения против талантливых выходцев из простонародья. И в старом королевском флоте он поощрял таких людей. Жан-Жак Люка, нынешний командир «Редутабля», был одним из первых, кого он наградил за отличие в боевых действиях. Несколько подобных офицеров Латуш собрал вокруг себя
Тридцатидевятилетний лейтенант Фулькран Фурнье из Лангедока также был оторван от службы на семейном торговом судне и призван на флот. После многих сражений с британцами у него остались шрам на левой щеке и поврежденная коленная чашечка; дважды он побывал у них в плену. Будучи ветераном Нильской битвы, он, должно быть, служил неприятным напоминанием Вильнёву о его не столь уж славной роли в том поражении. В самом деле, бывший командующий Фурнье при Ниле адмирал Бланке перед своей отставкой в 1803 году подверг публичной критике поведение Вильнёва и Декре во время сражения. Как Додиньон, так и Фурнье испытали и радость побед, и горечь поражений, и оба отличились самостоятельностью в действиях. Они были стойкими, умелыми офицерами и командовали экипажем, которым гордился Вильнёв.
Остальные офицеры Тулонской эскадры представляли собой такую же смесь аристократических офицеров королевского флота и бывших унтер-офицеров, поднявшихся из низов волей Революции. Командиром «Энтрепида», одного из кораблей, уступленных испанцами, был Луи Энферне, человек, который "был важен, как тамбурмажор, и толст, как ci-devant [16] бенедиктинский приор". Он был выходцем из торгового флота; в 1786 году, будучи капитаном, он женился на дочери школьного учителя. Революция сделала его капитаном военно-морского флота, и он проявил себя на фрегатах в девяностых годах. В 1804 году он отличился в Тулоне в той же стычке, что и Додиньон, и был включен в список кандидатов на вакансию командира линейного корабля. Когда прежний командир «Энтрепида» был убит в схватке с кораблями Кальдера в июле 1805 года, Энферне занял его место.
16
Стародавний.
Суб-лейтенант Огюст Жикель с презрением относился к выходцам из простонародья, но для своего нового командира сделал исключение. Жикель происходил из аристократической бретонской семьи, переживавшей трудные времена. Во время революции их дом был разграблен и Огюст бежал в море, поступив на службу в качестве юнги в период упадка французского флота. Со временем он стал офицером и кавалером ордена Почетного Легиона за храбрость в битве при Альхесирасе. Жикель заслужил уважение команды, прыгнув в воду для спасения упавшего за борт матроса. Он также отличился, командуя удаленным аванпостом в Санто-Доминго, где 70% его коллег умерли от болезней или были убиты черными рабами, которых они считали лояльными. Сейчас ему было всего лишь двадцать лет.
Экипажи пяти кораблей, находившихся в это время в Кадисе (к ним относились «Формидабль», «Сципион», «Монблан», «Свифтсюр», «Энтрепид»), имели опыт ужасной компании 1802-03 гг. в Санто-Доминго, где звериная жестокость была проявлена с обеих сторон. Французская армия использовала завезенных с Кубы собак, специально натасканных на поимку беглых рабов. Их кормили мясом негров, затем морили голодом и выпускали на поиск «бандитов».