Трагедия казачества. Война и судьбы-4
Шрифт:
Лично готовил кадры для немецкой армии, как рядового, так и офицерского состава.
Имел дружеские отношения с руководителем контрреволюционной организации «Самостийные казаки» Поляковым, по ходатайству которого немецким командованием был назначен обучать военному делу состав отдельной воинской части — сотни, сформированной названной организацией при его непосредственном участии. За активную деятельность в подготовке участников организации к вооруженной борьбе Поляков неоднократно выражал благодарность.
Организация «Самостийные казаки» добивалась захвата Дона и Кубани, принадлежащих Советскому Союзу, с целью создания самостоятельного
Исполняя обязанности офицера для поручений при начальнике казачьего резерва известного своими зверствами в России белогвардейского генерала Шкуро, способствовал последнему в формировании казачьих частей для немецкой армии.
Обучал состав офицерского эскадрона в группе войск белоэмигранта генерала Доманова.
За активную борьбу против Советского Союза, немецким командованием было присвоено звание майора немецкой армии, т. е. в преступлении, предусмотренном статьей 58-3 УК РСФСР.
Принимая во внимание, что расследование по данному делу закончено, а добытые данные достаточны для предания суду обвиняемого, руководствуясь статьей 208 УПК РСФСР, следственное дело по обвинению Протопопова- Медера направить военному прокурору войск МВД по Новосибирской области, для направления по подсудности.
Начальник отделения контрразведки
УМВД по НСО, майор Герасимов Составлено:
27 августа 1946 г., г. Новосибирск
СПРАВКА
Обвиняемый Протопопов-Медер Алексей Михайлович арестован 10 июля 1946 г., содержится в тюрьме № 1.
Вещественных доказательств по делу нет.
Майор Герасимов
СПИСОК
свидетелей, подлежащих вызову в суд:
Чегодаев-Саконский Николай Александрович
Березлев Иван Георгиевич.
Оба содержатся в Кривощековском отделении Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний УМВД по Новосибирской обл.
Майор Герасимов
Документ этот является ярким образцом фальсификации, столь характерной для сталинских органов государственной безопасности. Не вдаваясь в подробности, отметим, что только одно упоминание австрийского гражданства и австрийской национальности Алексея Протопопова-Медера полностью нейтрализовало все выставленные против него обвинения. Читатель, вероятно, обратил внимание на то, с какой легкостью следователь распространил факт строевой подготовки сотни «Самостийных казаков», названной безапелляционно и безосновательно отдельной частью, на боевую подготовку всей организации «Самостийные казаки» и на участие Алексея Протопопова-Медера в захвате Дона и Кубани. В обвинительном заключении было множество и других фактов фальсификации, в том числе и искажение показаний свидетелей. Но в военных трибуналах войск МВД проходили и не такие дела. Но спас Бог.
Вопреки положению, согласно которому дела такого рода рассматривались в военных трибуналах войск МВД — безошибочных инструментах для вынесения любых приговоров — это дело было направлено в Новосибирский областной суд — организацию сугубо гражданскую, подведомственную Министерству юстиции СССР и занимающуюся рассмотрением уголовных дел о крупных хищениях, убийствах и т. п.
Видимо, председатель коллегии по уголовным делам Сидоров, ознакомившись с делом Протопопова-Медера, заметил все несообразности дела. Воспользовавшись тем, что дела такого рода обычным судам были неподсудны, он отказался рассматривать дело и вернул его областному
«10 сентября 1946 г. Новосибирский областной суд, коллегия по уголовным делам в составе председательствующего Сидорова, членов суда Суховей и Витальской, с участием прокурора Недосекова, при секретаре Поповой, рассмотрела в предварительном заседании дело по обвинению Протопопова-Медера Алексея Михайловича в преступлении, предусмотренном ст. 58-3 УК РСФСР, по вопросу об утверждении обвинительного заключения, мере пресечения и о порядке слушания дела. Судебная коллегия считает настоящее дело областному суду неподсудным, так как Протопопов-Медер, родившийся и проживавший в России, участвовал в первой мировой войне, на фронте в июне 1917 года был пленен австрийскими войсками и, не желая возвращаться на родину, принял австрийское подданство, проживал за границей, активно участвовал в работе контрреволюционных организаций, в составе немецко-фашистских войск воевал против СССР, 29.5.1945 в г. Юденбург был взят в плен советскими войсками и заключен в лагерь для военнопленных, следовательно дело о нем подлежит рассмотрению в военном трибунале Западно-Сибирского военного округа, а потому определяет:
Дело о Протопопове-Медере А. М., обвиняемом в преступлении, предусмотренном ст. 58-3 УК РСФСР, возвратить областному прокурору для направления в военный трибунал Западно-Сибирского военного округа. Меру пресечения оставить прежней, перечислив Протопопова-Медера А. М. 1897 года рождения дальнейшим содержанием под стражей за облпрокурором…»
Хотя определение областного суда и повторяло сказанное в обвинительном заключении, появление этого документа сыграло положительную роль в деле Алексея Михайловича Протопопова-Медера. Оно не стало достоянием гласности в прямом смысле этого слова, но приковало к себе внимание многих юристов, не имевших отношения к делам МВД и старавшихся, насколько это возможно, соблюдать законность. Следователь контрразведки Герасимов и его начальники, может быть впервые в жизни, почувствовали, что творить произвол и беззаконие абсолютно безнаказанно — не получается.
Среди заключенных тюрьмы № 1 были, вероятно, и опытные юристы. Тюрьма была переполнена, камеры забиты до предела, и отделить иностранных военнопленных от советских граждан не всегда представлялось возможным. Так или иначе, но Алексей Протопопов-Медер получал дельные советы.
6 октября 1946 г. он подал жалобу министру государственной безопасности СССР, обвиняя следователя майора Герасимова в необъективном ведении дела. Это было смелым поступком. Впрочем, терять Алексею Протопопову-Медеру было нечего. Но поданная жалоба неожиданно сработала.
17 октября 1946 года заключенному Протопопову-Медеру было объявлено под расписку, что он имеет право ходатайствовать о назначении защитника, дополнить список свидетелей, вызываемых на судебное заседание, истребовать новые доказательства по существу предъявленных обвинений и предъявлять новые ходатайства.
В истории тайной советской юстиции это было невероятным событием. Обычно дела такого рода слушались в судах военного трибунала в упрощенном порядке — без участия сторон. В суд не вызывались обвинитель и защитник, не вызывались свидетели обвинения и защиты. Суд в таких случаях полностью использовал материалы предварительного следствия, не подвергая их ни малейшему сомнению.