Трагедия казачества. Война и судьбы-4
Шрифт:
Но Первая мировая война восстановила славные семейные традиции казаков Протопоповых. Алексей поступил в Новочеркасское казачье военное училище, и по окончании его в 1915 г. в чине хорунжего был приписан к Лейб-гвардии Его Величества Атаманскому полку и направлен на фронт в 10-й Донской казачий имени генерала Луковкина полк.
Алеша Протопопов в форме Новочеркасского казачьего военного училища, 1914 г.
Знавший его по фронтам Первой мировой войны генерал П. Н. Краснов писал в своей книге «От двуглавого орла к красному знамени» [60] :
60
П.
«…Лучшим разведчиком 1-й Донской казачьей дивизии был «Алеша-пистолет» — хорунжий А. М. Протопопов…».
В конце января 1916 г. сотник Алексей Протопопов был награжден орденом Св. Владимира IV степени с мечами и бантом за военную доблесть, а затем в августе 1917 года — Георгиевским крестом. Отец очень гордился своим Георгиевским крестом, не столько из- за личного подвига храбрости, за которую он его получил, а больше из-за того, что он получил крест от своих казаков [61] . Даже революция не смогла разорвать ту связь, которая объединяла офицера и рядовых казаков.
61
24 июня 1917 г. Временное правительство внесло изменение в статус о награждении Георгиевским крестом. С этой даты «За подвиги личной храбрости установливается награждение офицеров солдатскими Георгиевскими крестами по удостоению общего собрания сотни». Награждение офицеров принималось при 2/3 голосов всех присутствующих при участии в собрании не менее 2/3 всего личного состава. Такое награждение имело особое почетное значение для офицеров.
Только в конце января 1918 года Алексей Михайлович узнал о трагической гибели отца, матери и сестры. По призыву Донского Атамана: «Казаки, на Дон, спасать свои семьи от красных бандитов!» — 10-й Донской казачий полк вместе с прочими казачьими частями прибыл в Новочеркасск. Затем, осознав всю безнадежность потери всех родных, в феврале 1919 года отец ушел в Степной поход вместе с генерал-лейтенантом К. К. Мамонтовым.
Состоя в 3-м Донском казачьем полку 4-го Донского конного корпуса, Алексей Протопопов был произведен за боевые отличия сначала в чин подъесаула, а затем есаула. В августе 1919 года, во время конного рейда генерала Мамонтова на Тулу, есаул Алексей Протопопов исполнял обязанности командира 3-го Донского казачьего полка.
За десять лет до своей кончины, в 1979 году, в журнале «Казачье Слово» он вспоминал:
Есаул 3-го Донского полка 10-й дивизии 4-го Донского конного корпуса А. М. Протопопов, 1917 г.
«Наш 4-й Донской конный корпус занимал участок фронта по линии Калач-Урюпинская, состоял из двух дивизий и одной отдельной бригады, и двух батарей, всего численностью около 15 тысяч шашек. Генерал Мамонтов, узнав, что красные готовятся к нападению на Дон, на казачий фронт, решил облегчить успех своего наступления и согласно директиве Главнокомандующего прорвал фронт красных и двинулся в рейд в направлении Новохоперск — Борисоглебск — Тамбов — Козлов. Видя благоприятную обстановку: отсутствие у красных конницы и плохо налаженную связь, генерал Мамонтов продолжал свои действия, нарушавшие нормальную жизнь тыла красных, вооружая население, побуждая его к восстанию против красных и к партизанским действиям. Его корпус разрушил железнодорожную сеть, и положение Южного советского фронта стало катастрофическим!
Части генерала Мамонтова разбили 8-ю армию красных и разогнали все их формирования.
Есаул А. М. Протопопов, офицер Лейб-гвардии Атаманского Его Величества полка.
Бывший командующий Южным советским фронтом А. И. Егоров (в царской службе — полковник генерального штаба) дал такой объективный отзыв о рейде: «Своим движением на север генерал Мамонтов бесконечно расширял цели и задачи своих действии в расчете, очевидно, на восстание крестьянства и городов против советской власти, он отвлек на себя с фронта и тыла пять стрелковых дивизий, одну стрелковую бригаду, части 3-й стрелковой дивизии, конный корпус Буденного, пять полков коммунаров, Тамбовские пехотные курсы, а также многочисленные местные формирования и отряды, бронепоезда, которые перешли к генералу Мамонтову.
Донской
Мамонтов коренным образом нарушил управление Южным советским фронтом, основательно разрушил железные дороги, уничтожил базы и склады Южного фронта, нанес тяжкий удар всему снабжению фронта и советскому командованию». [62]
4-й Донской конный корпус неудержимо двигался вперед на север, нанося удары красным войскам и занимая города: Тамбов, Козлов, Ранненбург. Тулу, Рязань. Оборона Тулы перешла на сторону казаков генерала Мамонтова, и около 15 тысяч бывших красноармейцев дали согласие сражаться против советской власти. Из них была там же организована Тульская дивизия. Начальником ее был назначен генерал Дьяконов, и эта дивизия лихо сражалась против красных. Но, несмотря на полный разгром красных, Деникин с его армией топтался в глубоком тылу. Наше движение на Москву имело успех, оттуда все красные уже бежали в Самару, и нас никто не мог остановить перед Москвой! Как непосредственный участник рейда, будучи временно исполняющим обязанности командира 3-го Донского конного полка, категорически утверждаю, что нашу конную группу — 4-й Донской корпус — из рейда вернул своим приказом генерал Деникин, так как он хотел первым быть в Москве. Он прислал приказ с летчиком поручиком Барановым, в котором нам было приказано: «Приостановить движение вперед и немедленно возвратиться назад на юг»! Генерал Мамонтов печально собрал старших начальников групп, прочитал этот приказ генерала Деникина и сказал: «Генерал Деникин, видимо, испугался, что я вырву у него первенство занятия Москвы. Уму непостижимо такое требование главнокомандующего, тем паче, что нас никто не может теперь остановить перед Москвой, но я солдат, и обязан подчиниться приказу главнокомандующего».
62
А.И. Егоров. Разгром Деникина. Москва. Красное знамя, 1932, стр. 211.
И от Тулы до Рязани наша Казачья конная группа (4-й Донской корпус) пошла на юг в направлении на Елец. 19 августа был занят Елец, и занятие его произошло так быстро, что советские учреждения не успели эвакуироваться. 22-го августа наша группа из района Ельца двинулась двумя колоннами на юг, в общем направлении Воронеж — станция Касторная, сметая и уничтожая все на своем пути. 29-го августа наш 4-й Донской корпус ворвался в г. Воронеж, где записалось воевать против советской власти около 10 тысяч добровольцев, а на другой день пришло только около 1 ООО человек офицеров, из них был сформирован офицерский полк, командиром этого полка был назначен генерал Максимов. 1-го сентября 4-й Донской конный корпус из Воронежа двинулся на Коротояк. Разбив красных и овладев городом, генерал Мамонтов послал одну дивизию казаков в район села Репьевки — помочь Кубанцам.
Генерал Шкуро за счет этого разбил красных и присоединился к нам. При этом была полностью взята в плен 16-я советская стрелковая дивизия.
Наш 4-й Донской конный корпус перешел в гор. Острогорск, где мы соединились с Донской Армией — 3-м Донским корпусом генерала Гусельщикова. Отсюда генерал Мамонтов был вызван в штаб генерала Деникина, там отрешен от командования нашим 4-м Донским конным корпусом, вместо генерала Мамонтова командующим этой группой генерал Деникин назначил генерала Улагай.
Генерал-лейтенант А. Г. Шкуро.
Как известно, после попытки рейда на Москву, генерал Мамонтов стал у генерала Деникина костью в горле. А потому Деникин приказал Казачью конную группу генерала Мамонтова отнять у Донской Армии и подчинить Добровольческой армии генерала Врангеля. 8-го декабря 1919 г. Донской Атаман генерал Богаевский и Командующий Донской Армией генерал Сидорин протестовали против такого безобразия, и генерал Сидорин писал генералу Деникину следующее:
«Сегодня мною получены донесения о героических боях Донской казачьей группы генерала Мамонтова. Одновременно генерал Мамонтов доносил мне о его отрешении от командования. Это отрешение заранее предрешенное, помимо тяжелой обиды, нанесенной ген. Мамонтову, является оскорблением и всей Донской Армии, ибо такое неуважение к одному из славных Донских вождей я расцениваю как величайшую несправедливость и чувствую за генерала Мамонтова горькую обиду. Учитывая все серьезные последствия этого шага, во имя наших общих высоких задач, я прошу об отмене приказа № 208 от 8 декабря 1919 г. Генерал Сидорин».