Трагедия маршала Ахромеева

Суровцев Александр Петрович

В октябре-декабре 1989 года начались необратимые события в Чехословакии, Венгрии, Болгарии и Румынии, которые привели к смене режимов в этих странах. Горбачев тогда постоянно совершал визиты в Европу (апрель, июнь, июль, октябрь), и в декабре встретился с Бушем на Мальте. Он ни с кем не советовался, боялся, что военные поставят вопрос, а какова же будет судьба наших групп войск в союзных странах. Поэтому военных держали подальше от возможных событий в Европе. Потом военных поставили перед фактом немедленного вывода 500-тысячной группировки и их размещения на своей территории. На Мальте в декабре 1989 года Горбачев фактически сдал последние позиции. Этому

в большой степени способствовал Шеварднадзе. В ГДР 18 марта 1990 года состоялись выборы, к власти пришло новое правительство, а через полгода, 3 октября, прошло объединение двух Германий.

Маршал Советского Союза С. Ф. Ахромеев одним из первых почувствовал, что над Родиной нависла угроза. Но вряд ли и он тогда полагал, как велики масштабы этой угрозы.

Особенно коробили его публикации, связанные с фальсификацией Великой Отечественной войны, молча терпеть их он не мог. Появились его статьи в газетах «Правда» и «Красная звезда», где Ахромеев давал отповедь обнаглевшей «демократической прессе». Это тогда он напишет: «Они осуществляют вполне определенную политическую линию. Все наше прошлое перекраивается. А ведь без достойного прошлого страны не может быть и нормального настоящего, не может быть будущего. Дорого обойдется Отечеству разрушительная работа новоявленных демократов».

Сегодня это пророческие слова. Теперь многим очевидно, что мы действительно лишились нормального настоящего и не видим перспективы будущего. Против маршала ополчились газеты «Известия», «Аргументы и факты», журнал «Огонек» и другие издания.

Ахромеев пишет: «По отношению ко мне органы печати, начиная с газеты «Известия» до «Литературной газеты», развернули настоящее преследование, изо дня в день пишется заведомая неправда. Совершенно бесполезно говорить о какой-то справедливости. Шабаш преследования можно сравнить с кампаниями. Цель одна — заставить меня замолчать. Не удастся — скомпрометировать». Как он тогда мешал и был неугоден!

В кампании травли и клеветы «демократическая пресса» называла Ахромеева «военным преступником» и что его должна постигнуть «судьба Шпеера и Гесса». Это, конечно, за Афганистан, где около двух лет он был начальником штаба оперативной группы Министерства обороны, выполняя решение высшего руководства страны. «Скрывал данные о состоянии вооруженных сил в своей стране и раскрывал их в США». «Воришка, залезающий в карман государству».

Кристально честного человека «борцы с привилегиями» травили, как могли. Принципиальность маршала давно уже стала опасностью для него самого и благополучия его семьи. После опубликования в «Советской России» его статьи «Кому мешают генералы» ему звонили на работу и недвусмысленно угрожали расправой.

Для отвлечения народа от важных политических проблем демократы тогда использовали борьбу со льготами номенклатуры.

Из номенклатуры создали образ врага, особенно отдельных личностей, которые ездили на «Волгах».

Надо было видеть, с какой страстью телевидение освещало работу комиссии по привилегиям и проходящей распродаже со скидкой имущества на государственных дачах, которые арендовали высший командный состав Вооруженных сил. Газета «Известия» опубликовала сообщение, что 1981 году на каждой арендуемой даче имелось старой мебели на семь тысяч рублей. И теперь, через десять лет, эта устаревшая мебель продавалась с уценкой 70–80 %.

Насколько смехотворна была «роскошь» — обстановка в этих казенных дачах высшей военной номенклатуры (маршалов), — можно себе представить.

В 1976 году проездом через Москву я совершенно

случайно побывал на квартире бывшего военного наркома обороны маршала С. К. Тимошенко на улице Грановского 3, где тогда жил его сын. Друг его курсантской юности Е. Москалев, с которым мы ехали на госполигон Эмба, пригласил меня навестить своего товарища. Я был удивлен убожеством той казенной мебели, которая стояла в довольно большой квартире: тяжелые угловатые диваны, на которых были приколочены квадратные металлические бирки с инвентарными учетными номерами; сверху диваны были накрыты серыми покрывалами, сшитыми из сурового полотна. Подобной была и остальная мебель. Все это напоминало быт мрачного военного учреждения.

И такие привилегии были предметом слушаний Верховного Совета СССР! Надо было это подать зрителям в виде некоего спектакля. Многие помнят, как тогда депутаты, а потом и журналисты травили по телевидению и в газетах престарелого маршала, которому удалось купить старый списанный холодильник «ЗИЛ» выпуска 1977 года за 28 рублей (цена нового — 300 руб.).

Разоблачение купившего холодильник шло параллельно с выступлением члена Политбюро А. Н. Яковлева, который был противником «системы уравниловки, порожденной нашей системой низких цен». Казалось бы, на фоне этой кампании против уравниловки всех должен возмутить как раз тот факт, что общество не нашло способа устроить старость десятка заслуженных маршалов так, чтобы им и голову не пришло выгадывать на покупке старого холодильника.

Извращенное сознание людей не позволяло сделать разумный вывод. Сразу же после репортажа об алчных маршалах на телеэкране появляется молоденький миллионер (некто Стерлигов), который излагает свои заповеди. Студент-недоучка, сколотивший за год махинациями свои миллионы, представлен тем телевидением как образ, достойный подражания, как духовный лидер, чьим советам мы должны внимать. Люди смотрят на экран, в подсознании происходит разрушительное столкновение двух образов. Потом по телевидению, извиняясь перед Ахромеевым, показали эту неуютную казенную дачу, полупустые комнаты, старомодный холодильник «ЗИЛ» и униженных клеветой членов семьи. Но грязное дело было сделано.

Многих возмущали привилегии высшей военной номенклатуры в то время, как обычный гражданин их не имел. Все стали мечтать о справедливости и равенстве, что будут лечиться в палатах кремлевской больницы вместе с Ельциным. Даже в среде научных работников бытовало мнение о несправедливом начислении жалования академикам — 800 руб., при зарплате старшего научного сотрудника 400 руб. Но те же интеллигенты с полным равнодушием восприняли сообщение, что оклад диктора телевидения и среднего госчиновника (директора РАО ЕС) составляет 22 тысячи долларов в месяц. Это примерно в 400 раз больше, чем у старшего научного сотрудника. И ездят они не на «Волге», а на «Мерседесах» с охраной. Эти новые привилегии почему-то оставили людей равнодушными.

Нельзя не сказать, что не привилегий, а настоящих заслуженных льгот теперь лишили и тех, у кого взамен этих льгот было отнято гражданское право не идти под пулю в Афганистан и Чечню, право отказаться от переезда в места с тяжелыми климатическими условиями и вместе с тем лишить жен с таким трудом приобретенной работы, а детей — теплых садиков и школ. Право не пойти в морские глубины Северного Ледовитого океана на трехмесячное боевое дежурство в подводной лодке. Защитник Отечества стал не нужен государству. Теперь он только безликий его символ, живущий в страхе за свою семью. И статистика самоубийств офицеров — яркий тому пример.