Трагедия тамплиеров

Фо Ги

V

Процесс инквизиции

Видя колебания Папы, король решил действовать немедленно. Именно на королевском совете 14 сентября 1307 г. постановили арестовать тамплиеров. Только один человек попытался противостоять этому: архиепископ Нарбоннский, Жиль Асцелин, который предпочел отказаться от должности канцлера. Мы еще встретимся с ним, но вследствие этой отставки освободился очень важный пост, который будет отдан 23 сентября Гильому де Ногаре.

Аресты, решение о которых было принято 14 сентября, начались только 13 октября: было бы удивительно,

если бы ничего не стало известно в течение этого месяца.

Так как было необходимо подготовить эту операцию, король составил тайные инструкции таким образом, чтобы схватить тамплиеров в один день по всему королевству. Учитывая сложность сообщения, можно считать, что эта полицейская операция была проведена очень хорошо. На рассвете в пятницу 13 октября 1307 года все тамплиеры Франции были арестованы; нигде не было оказано сопротивления.

Из суеверия ли король выбрал пятницу 13-го числа? Об этом говорилось тогда, и это возможно так.

Приказы короля

Мы располагаем текстом секретных инструкций Филиппа Красивого, предписывающих разом арестовать всех тамплиеров и сразу же начать расследование в ожидании суда Церкви.

Король напоминает о своей миссии защитника веры и о тех преступлениях, в которых тамплиеры рьяно обвинялись. Вследствие этого он приказывает, чтобы все братья ордена после ареста держались в заточении и были допрошены в присутствии комиссаров инквизиции. Дознаватели «тщательно изучат правду, и если в этом будет необходимость, с помощью пытки». Это выражение может нас шокировать, но оно было принято во всех делах о ереси. Признания будут фиксировать письменно в присутствии свидетелей, с точки зрения формы – все очень традиционно.

Что было не обычно, так это список пунктов, по которым нужно было вести допросы: в них мы находим обвинения Флуарака и результаты неофициального расследования проведенного в Корбее. Четыре основных обвинения:

а) во время вступления в орден каждый кандидат должен был трижды отречься от «пророка, то есть Господа нашего Иисуса Христа», и трижды плюнуть на крест;

б) затем его освобождали от одежды, и тот кто его принимал «целовал его в копчик, ниже пояса, затем в пупок, затем в рот, а затем говорил ему, что если один из братьев ордена захочет переспать с ним плотски, он должен это вынести по уставу ордена»;

в) каждый брат носил шнурок, который обвязывали «вокруг шеи идола, имевшего форму мужской головы с большой бородой»; этой же голове поклонялись в капитулах провинций;

г) наконец священники ордена «не причащают телом Господа нашего», что вызвало специальное расследование среди священников ордена.

Мы рассмотрим эти основные обвинения. Самое малое, что можно о них сказать, что они очень серьезны. К тому же дознаватели должны передать как можно быстрее «копию признаний тех, кто исповедуется в вышеназванных грехах или в принципе в отрицании Господа нашего Иисуса Христа». С этого момента понятно, что это станет основным пунктом следствия, неопровержимым доказательством ереси ордена.

Затем следует фраза, которая чрезвычайно возмутила историков и которая, тем не менее, является всего лишь оборотом

стиля во всех процессах о ереси: «Они могут заслужить прощение, если признаются, вернувшись к вере святой Церкви; иначе, они будут приговорены к смерти». Ничто не позволяет здесь думать, что король имел в виду что-то иное, кроме защиты веры.

Вмешательство инквизитора

С 22 сентября главный инквизитор Франции Гильом Эмбер от своего имени, допросив нескольких тамплиеров, приказал начать расследование и разослал своим комиссарам аналогичные инструкции.

Много было споров о том, действовали ли король и инквизитор согласованно: нам кажется, что да, не только из-за согласованности дат, но и потому, что Филипп Красивый не мог начать преследование по вопросу веры без согласия компетентных церковных властей. Но из этого нельзя и заключить, что Гильом Эмбер действовал по приказу короля: обвинения были достаточно серьезными, чтобы вызвать беспокойство у обоих.

Как бы то ни было, вмешательство инквизитора изменило саму природу дела: речь теперь шла не о светском правосудии, а о процессе инквизиции.

Первые признания

Почти все тамплиеры признались во всем, что хотели от них услышать. Но они признались под пыткой.

Это не шокировало современников: пытка широко использовалась как в процессах инквизиции, так и в гражданских. Единственное, что было необычно, это то, что ее применяли к монахам. С нашей точки зрения все эти признания не имеют ценности.

Пытки

Так как речь шла о людях, славившихся своим мужеством, вероятно, палачи прибегали к самым изощренным пыткам. Возможно, были большие различия в зависимости от места и по отношению к разным людям.

Некоторые из жертв расскажут позже, какие мучения они перенесли. Самое впечатляющее заявление – это рассказ Бернара дю Ге из епархии Альби: «Меня так много пытали, столько допрашивали и держали в огне, что мясо на моих пятках было целиком сожжено, и кости выпали чуть позже» (и он показывал две пяточные кости).

Брат Понсар де Жизи, приор Пейена: «Я прошел через это три раза… мне связали руки за спиной так сильно, что кровь текла из под ногтей. Меня положили на дно каменного мешка, где я пролежал порядка часа… если меня только снова станут пытать, я скажу все, что от меня захотят».

Брат Эймон де Барбон: «Меня трижды подвергли пытке, мне заливали воду в горло через воронку. Семь недель я сидел на хлебе и воде… мое тело страдает, а душа скорбит… я боюсь попасть туда снова. Целый год я терял рассудок от этих пыток».

И, наконец, деталь, которую описывает нам брат Жерар дю Пассаж из епархии Меца, она доказывает, что в XX в. мы не изобрели ничего нового: «Мне подвешивали гири к гениталиям и другим членам до тех пор, пока я не терял сознания».

Не надо думать, что такие методы были приняты повсеместно: большинство ограничивается тем, что сообщает, что они были посажены в заточение на хлеб и воду. Самым мучительным испытанием для них было одиночество. Они также жаловались на невозможность посещать церковную службу. Для подавляющего большинства страдания в основном были моральные.