Трагедия Тамплиеров
Шрифт:
Возможно ли вообще приписывать тамплиерам столь возвышенные и бескорыстные стремления? Говорят, что, благодаря своей мощи и богатству, они стремились завоевать господство над миром: возможно их цель была более материальна чем духовна. Тогда становится понятным, почему они не пожелали позволить императору Фридриху II осуществить то, к чему они стремились сами.
И здесь надо уметь делать различия. Благодаря международному характеру ордена и привилегиям, которыми он пользовался, тамплиеры повсюду представляли собой, а особенно во Франции, настоящее государство в государстве, державу, неподвластную монархам. Эта опасность не ускользнула от внимания советников Филиппа Красивого, которые создавали абсолютную монархию. Для короля
Филиппа Красивого считают монархом, победившем в Ананьи светское могущество Пап. По правде говоря, в основном, он воспользовался благоприятными обстоятельствами: претензии Рима на всемирное господство над христианским миром, достигшие наивысшего расцвета при Иннокентии III, были подорваны императором Фридрихом И. Сам Фридрих И оказался побежденным в этой долгой борьбе империи и папства, поскольку после его смерти в 1250 г. оказалось невозможным найти ему преемника. Но и папская власть вышла из этой борьбы очень ослабленной, и, когда Бонифаций VIII, некоторое время спустя, после внутренних проблем в Церкви, захочет продолжить политику Иннокентия III, будет слишком поздно. Филипп Красивый будет только таскать чужими руками каштаны из огня, положив конец конфликтам и с опозданием осуществляя задачу императоров.
Какую роль сыграли тамплиеры в ходе этой борьбы, которая пронизывает весь XIII в.? Внешне они находились на стороне Папы, которому подчинились. Отрекшись от них, Климент V, таким образом, лишает самого себя инструмента полезного для своей борьбы. Но во времена Климента V папская власть, ослабленная и даже изгнанная из Рима, отказалась от властных амбиций прошедшего века, не имея и средств к их осуществлению. Отказываясь от помощи тамплиерам, Климент V, в действительности, лишился всего лишь орудия, ставшего неэффективным, архаичным и морально устаревшим.
Остается только узнать, не пытался ли орден тамплиеров, именно в силу ослабления папской власти, вести свою собственную игру. Тамплиеры, чьи отделения находились по всей Западной Европе, обладая существенной финансовой мощью и военной силой, не мечтали ли об установлении некоего тайного, надгосударственного правительства, некий вид «синархии» (совместное управление)? Однако, можно вообразить это стремление в двух формах: либо как попытку, повторяющую, по-своему, папскую программу, которая ставила целью только христианское господство; или, все-таки, она была направлена и на мусульманский мир. Но, в этом случае, необходимо было бы найти, с другой стороны, аналогичную организацию, обладающую столь же мощными средствами. Секта ассассинов, возможно, могла бы сыграть такую роль сообщника, но она исчезла в 1265 г. и не имела преемника. Мы плохо понимаем как тамплиеры, особенно с момента потери Палестины, могли вынашивать такие планы в отношении мусульманского мира, безусловно разъединенного, но совершенно избежавшего христианского влияния. Допустим, однако, что они ограничивали свои амбиции христианским миром.
Мне кажется, что эти гипотезы, несущие отпечаток современной истории, все-таки не объясняют ересь тамплиеров: зачем нужно было, чтобы втайне овладеть христианским миром, заставлять, прежде всего, отрекаться от Христа? Конечно, можно было бы предположить, что когда эта цель была обнаружена, процесс превратился просто в комедию, предназначенную свергнуть Сомнительных противников, не раскрывая их настоящих намерений. Но совсем иное впечатление дает чтение документов процесса; судьи очень серьезно относятся к вопроснику, речь действительно идет о религиозном процессе, важность которого для вопросов веры и ортодоксальности очевидна для ведущих следствие. Ничто, абсолютно ничто, не позволяет предполагать, что процесс имеет тайную подоплеку, и факт отречения от Христа присутствует в слишком большом числе признаний, полученных без насилия, что не позволяет рассматривать его в качестве простого предлога.
К тому же, в гипотезе тайного плана мирового господства, тайна была необходима для успеха предприятия. Зачем же добавлять в него учреждение абсолютно бесполезного ритуала, который мог лишь привлечь внимание
Все это действительно несостоятельно.
Итак, мы могли бы оставить эти химеры, не только слишком маловероятные, но противоречащие историческим данным, если бы они не нашли некое подобие подтверждения в тезисе достаточно курьезном и очень романтическом, который завоевал некоторое доверие, (правда теперь его уже никто не поддерживает): тезисе о параллельной иерархии.
Многие писатели были потрясены несостоятельностью Жака де Моле в течение всего процесса, безвольным и ничтожным характером этого персонажа: как управление столь мощной организацией было доверено человеку, столь недостойному своих задач? Именно отсюда, безусловно, и родилась эта идея: а не был ли Моле всего лишь марионеткой, статистом, предназначенным скрыть настоящего тайного магистра ордена? Что если известные руководители, трусливые и кажущиеся невежественными, представляют только фасад, а настоящая иерархия осталась тайной? Смелая гипотеза, надо признать, но мы постараемся ее поддержать.
Сначала вспомним странное заявление Жоффруа де Гонневиля на его первом допросе. Речь идет об одном из главных руководителей ордена, поэтому нельзя приписать это заявление ошибке или неведению. Итак, Гонневиль сказал, объясняя отречение от Христа: «Есть некоторые, кто считает, что это было одно из плохих и извращенных введений в уставы ордена магистра Ронселена». Будет отмечено, что Гонневиль, который, однако, должен был знать, о чем говорит, ограничивается пересказом анонимного суждения. Но это суждение еще более удивительно, если вспомнить о том, что в списке великих магистров ордена, который нам известен (см. приложение), не фигурирует никакой Ронселен и, что в уставах, которыми мы располагаем, также не фигурирует никакое «добавление», касающееся плевания на крест.
Однако, Ронселен вовсе не является неизвестной личностью: один Ронселен дю Фо, провансальский рыцарь был принят в орден в 1281 г. магистром Пшьомом де Боже.
Кажется, он не поднимался по иерархической лестнице, но это может придать некую правдоподобность гипотезе о второй, параллельной и тайной иерархии. Среди свидетельств, собранных в Англии, куда более свободных и независимых, чем во Франции, фигурирует заявление, сделанное тремя английскими братьями: «В действительности в Храме существуют два вида приема: первый касается вступления и проходит без какой либо предосудительной церемонии, вторая церемония, очень тайная, которая происходит только несколько лет спустя, и которой удостаиваются только некоторые». Если не считать, что эта разница присуща английскому ритуалу и является существенной, это могло бы заставить задуматься о наличии тайной группы внутри самого ордена.
Что касается уставов, можно полагать, что вне рамок официального устава, всем известного, мог существовать другой, тайный. Действительно, даже во Франции, мэтр Рауль де Прель, адвокат, уверял, что получил от одного тамплиера, брата Жерве де Бове следующее признание: «В ордене существовал столь необычный регламент, который держался в такой тайне, что любой предпочел бы скорее позволить отрубить себе голову, чем выдать его». По словам свидетеля, брат Жерве «имел книжечку со статутами ордена, которую он охотно показывал, но он имел другую, более секретную, которую за все золото мира не показал бы никому». Свидетель, однако, не объясняет, по какой причине был удостоен такого признания. К тому же распространение подобных «книжек» казалось бы достаточно подозрительным, если бы мы не знали, что до ареста Жак де Моле постарался их уничтожить.