Трагедия закона. Простым канцелярским шилом
Шрифт:
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы посоветовались со своим адвокатом, поскольку я не сомневаюсь, что исходя из ваших интересов он посоветовал бы вам сделать полное признание, причем как можно скорее и желательно в письменном виде.
— В таком случае его совет мне вряд ли понадобится, — вызывающим тоном ответил Рикеби. — Зачем он мне? У меня есть свои права. Если я предпочитаю хранить молчание, то законом, насколько мне известно, это не запрещено. Применять ко мне ваши методы «третьей степени» тоже не имеет смысла.
— В наши дни, — спокойно заметил Маллет, — люди вашего типа обычно называют их «методами гестапо». Вам
Досадливое молчание, невольно возникшее после ухода Рикеби, первым нарушил Джеллаби.
— Я немедленно организую полицейское наблюдение, — сказал он.
— Да, пожалуйста. Пусть позлится, пусть понервничает, это и ему, и нам только на пользу.
— Интересно, что кроется за его поведением?
Маллет пожал плечами:
— Упрямство и хамство. Думаю, вряд ли ему есть что скрывать, но почему бы при случае не покуражиться перед властями? Да, у мистера Эдельмана наверняка есть что рассказать о его психологическом портрете. — Он встал и с удовольствием потянулся. — Что ж, день, надо отметить, выдался весьма длинный и утомительный. Знаете, у меня почему-то сильное ощущение, что именно сегодня я лично разговаривал с нашим убийцей, и от этого у меня еще больше портится настроение. Все это представляется мне ужасно бессмысленным, нелогичным… Причем самое обидное, что я до сих пор не вижу никакого способа расставить все по местам.
— И что теперь? — спросил Джеллаби.
— Теперь я собираюсь осчастливить мистера Пэлафокса, — ответил Маллет, постукивая кончиками пальцев по признанию Вуда. — По крайней мере, хоть что-то удалось. Ну а после… Когда, вы сказали, открывается «Бойцовый петух»?
Глава 17
ПРОЗРЕНИЕ В ИСТБЕРИ
— Мистер Петигрю, с вами хочет поговорить инспектор Маллет, — заглянув в кабинет, объявила мисс Браун.
Петигрю не видел Маллета со времени своего визита в полицейский участок Джеллаби в день начала официального следствия. Всю минувшую неделю он внимательно наблюдал, как ажиотаж вокруг дела об убийстве мисс Дэнвил сначала стремительно повышался, а потом, поскольку день проходил за днем, а ничего нового не происходило, постепенно спадал. Работа в отделе практически остановилась, и лишь несколько стойких, по-настоящему преданных делу энтузиастов вроде мисс Кларк изо всех сил старались создать хотя бы видимость порядка. Жизнь в Фернли стала почти невыносимой, сотрудники очень скоро перестали общаться, как раньше, и начали посматривать друг на друга искоса, думая, что каждый из них находится под подозрением. Никто ничего не произносил вслух, однако общая нервозность ярко и наглядно проявлялась в подчеркнутой предупредительности, необычайно осторожных высказываниях, переходящих в бурные скандалы, ссорах буквально по пустякам. Внезапное исчезновение Вуда на время снизило всеобщее напряжение, но, когда стало известно, что его просто уволили за нарушение каких-то правил поведения, а не арестовали за убийство, всех снова окутал мрак взаимного подозрения. Петигрю, вполне естественно, был искренне
Когда Маллет вошел в кабинет, Петигрю поразило, каким усталым он выглядит. Не человек, а выжатый лимон. Осунувшееся бледное лицо с темными кругами под глазами… даже его знаменитые длинные усы, казалось, заметно опустились вниз. Лицо человека, который долго работал под сильным напряжением, а не следователя, который только что наконец-то привел крайне трудное дело к успешному завершению.
— Сэр, я специально пришел сообщить вам приятное известие, что на завтра назначен суд над компанией «Бленкинсоп» по всем пунктам обвинения, произнес Маллет ровным невыразительным тоном.
— Ах это! — расстроенно воскликнул Петигрю.
Инспектор бросил на него быстрый взгляд, но ничего не сказал, хотя оба подумали об одном и том же.
— И обвинение, и защита очень хотели рассмотреть это дело как можно быстрее, потому оно и было сразу направлено в суд Истбери.
Петигрю насторожился. Истбери находился в его собственном и горячо любимом Южном судебном округе, жизнь в котором в данный момент казалась ему просто раем, откуда он сам себя по глупости изгнал. Эх, если бы у него только была возможность хоть на пару дней вырваться из этого ужасного места и побыть среди нормальных, здравомыслящих людей… Жизнь в Фернли наверняка стала бы куда терпимее. Маллет тем временем продолжал говорить:
— Обвинителем на этом процессе назначен мистер Флэк. По его мнению, несмотря на вполне ожидаемое признание подсудимым своей полной виновности, желательно было бы иметь свидетеля из вашего управления в целях более убедительного доказательства получения обвиняемым незаконных средств. — Он кашлянул и добавил: — Мистер Флэк считает, что, будучи официальным юридическим советником управления, вы могли бы стать наиболее приемлемой кандидатурой.
Петигрю снова поймал мимолетный взгляд Маллета, но на этот раз тот вроде бы подмигнул.
— Скажите честно, — усмехнувшись, обратился он к Маллету. — Не будет ли куда более правильным назвать это предложение явным сговором между вами обоими?
— В каком-то смысле да, сэр, — признался Маллет. — Мистер Флэк на самом деле несколько раз упоминал, что в последнее время вашему судебному округу вас очень недоставало, и мне показалось, что в данных обстоятельствах вам совсем не помешало бы сменить обстановку.
— Я искренне признателен вам обоим и, безусловно, буду на суде в Истбери, хотя как мистеру Флэку, так и мне прекрасно известно, что интересующие суд свидетельские показания мог бы дать практически любой клерк нашего управления, — сказал в ответ Петигрю. — Хотите сообщить мне что-нибудь еще, инспектор?
— Да нет, пожалуй… Разве только если вам захочется побольше узнать о деле Вуда. Мы все еще продолжаем выяснять несколько сомнительных пунктов и где-то недели через две сможем представить вам соответствующий отчет. Но если у вас есть желание обсудить их прямо сейчас, то…
— Нет-нет-нет. — Петигрю отрицательно покачал головой. — Мне категорически не хочется ничего об этом слышать ни сейчас, ни даже потом… хотя большого выбора у меня, боюсь, не будет.
— Что ж, в таком случае сегодня утром мне, к сожалению, больше нечего сообщить, сэр, — сказал Маллет с еще более усталым видом.