Трагическая история доктора Фауста
Шрифт:
(Ангелы уходят).
Фауст
Все кончено, и никогда не вспыхнет
Раскаянье в окаменелом сердце!
Чуть вспомню я о вере, о спасенье,
Как страшное в ушах грохочет эхо:
"Ты проклят, Фауст!". Вдруг передо мной
Являются кинжалы, шпаги, ружья,
С отравою бокалы и веревки,
Чтоб мог я вмиг покончить с этой жизнью.
И я себя давным-давно убил бы.
Но радости земные побеждают
Отчаянье глубокое во мне.
Не пел ли
Слепой Гомер о страсти Александра,
О гибели Эноны {26}? Не играл ли
Мелодии на арфе сладкозвучной
С тем, кто воздвиг когда-то стены Фив {27},
Однажды здесь мой верный Мефистофель?
Так стоит ли терзаться или гибнуть?
Я снова тверд и каяться не стану!
Давай, начнем мы снова, Мефистофель,
Беседовать с тобой о тайнах неба.
Есть много ль над луною сфер небесных?
И все ль тела небесные в той сфере,
Что и земля, центральная планета {28}?
Мефистофель
Светила все, как элементы мира.
Входящие орбитами друг в друга,
Вращаются вокруг одной оси.
Концы ее мы полюсами мира
Привыкли звать. Блуждающих светил,
Юпитера, Сатурна или Марса,
Названия не вымышлены.
Фауст
Но, скажи мне, у них единое движение, как situ, так и tempore {Как по месту, так и по времени (лат.).}?
Мефистофель
Все вместе передвигаются с востока на запад за 24 часа относительна полюсов мира, но имеют различное движение относительно полюсов зодиака.
Фауст
Такой пустяк и Вагнеру известен,
Но должен быть ученей Мефистофель!
Кто о двойном не ведает движенье
Небесных тел? Одно лишь сутки длится,
Другое - так: у Сатурна 30 лет, у Юпитера - 12, у Марса - 4 года, у Солнца, Венеры и Меркурия - год; у Луны - 28 дней. Это - просто азбучные истины! А скажи, у каждого светила есть своя власть или intelligentia {Разум (лат.).}?
Мефистофель
Да.
Фауст
А сколько есть небес или сфер?
Мефистофель
Девять - семь планет, небосвод и высшее небо.
Фауст
Ну ответь мне на такой вопрос: почему не бывают все соединения, противостояния, фазы, затмения сразу в одно время, а так - в некоторые года их больше, в другие - меньше?
Мефистофель
Per inaequalem motum respectu totius *.
{* Из-за неравномерного движения по
отношению к целому (лат.).}
Фауст
Хорошо, я удовлетворен. Скажи, кто создал мир?
Мефистофель
Я не скажу.
Фауст
Милый Мефистофель, скажи!
Мефистофель
Не принуждай меня, я не скажу.
Фауст
Негодяй, разве ты не обязался все мне объяснять?
Мефистофель
Да, но лишь то, что не враждебно
Фауст
О боге, мир создавшем, думай, Фауст!
Мефистофель
Ну, погоди!
(Уходит).
Фауст
Да, уходи, проклятый,
В свой мрачный ад! Уйди! Несчастный Фауст
Из-за тебя обрек проклятью душу
Не поздно ли теперь?
(Входят ангелы добра и зла).
Ангел зла
Да, слишком поздно!
Ангел добра
Нет, никогда не поздно, если Фауст
Раскается!
Ангел зла
Раскаешься, так бесы
Тебя в куски со злости разорвут!
Ангел добра
Раскаешься - они тебя не тронут.
(Ангелы уходят).
Фауст
Спаситель мой, Христос, молю, спаси
Ты Фауста измученную душу!
(Входят Люцифер, Вельзевул и Мефистофель).
Люцифер
Христос тебе помочь уже не может,
Он справедлив. Души твоей не нужно
Уж никому - лишь мне она нужна!
Фауст
О, кто ты, страшный гость?
Люцифер
Я - Люцифер,
А это, как и я, властитель ада.
Фауст
Ах, за душой твоей явились, Фауст!
Люцифер
Явились мы, дабы сказать тебе,
Что оскорбил ты нас сейчас, нарушив
Наш договор, болтая о Христе.
О боге не мечтай - мечтай о черте
И бабушке его {29}.
Фауст
Я виноват! Прости меня, и Фауст
Клянется впредь не помышлять о небе {30},
Не поминать и не молиться богу.
Священное писание сжигать,
Всех истреблять служителей господних
И духов слать для разрушенья храмов!
Люцифер
Поступай так, и мы щедро наградим тебя! Фауст, мы пришли из ада, чтобы кое-что тебе показать. Садись, ты увидишь все семь смертных грехов в их собственном обличье.
Фауст
Мне зрелище приятно это будет,
Как божий рай приятен был Адаму
В тот самый день, как был он сотворен.
Люцифер
Не говори ни о рае, ни о сотворении мира, а гляди на наше зрелище, говори о дьяволе и больше ни о чем. Эй, сюда!
(Входят Семь смертных грехов).
Вот, Фауст, спроси их об их именах и характерах.
Фауст
Кто ты, первый?
Гордыня
Я Гордыня. Я считаю ниже своего достоинства иметь каких бы то ни было родителей. Я вроде Овидиевой блохи {31}, я могу забираться в любые местечки к женщине: то, как парик, я облегаю ее чело, то, как веер с перьями, я целую ее губы - истинная правда! Чего только я не делаю! Но... Фу! Какой тут запах! Я больше не скажу ни слова, если пол не будет опрыскан духами и покрыт аррасской тканью {32}.