Трах!
Шрифт:
— У меня есть презервативы, — умолял я.
— Нет, — отрезала Джеки. И добавила со вздохом: — Не надо снова об этом!
— Но ты же этого хочешь, ведь так? — спросил я, и моя рука скользнула вниз по ее заднице. Я получил легкую затрещину.
— Отстань! Не здесь же, — уклончиво ответила она. — Я не какая-нибудь собака под забором!
— Да что с тобой случилось? Минуту назад ты была очень даже не против!
— Это было не на дороге!
— Если бы ты любила меня, то переспала бы со мной.
—
— Это правда!
— При чем тут любовь? Ты же не любишь меня.
— Я люблю тебя!
— Дино!
— Да!
— Ты не знаешь, что такое любовь!
Вот как она со мной разговаривает. Как будто я ребенок. Как будто мне десять лет, а ей — за двадцать.
— А ты разве не любишь меня?
Она внимательно посмотрела на меня.
— Ты мне очень нравишься.
— Это все? Просто нравлюсь? И все?
— В любом случае, даже если бы я тебя и любила, я бы не стала спать с тобой.
— Почему?
— Я не хочу об этом говорить.
— Я хочу знать! Мне интересно! — запротестовал я. Я понимал, что ною, но ничего не мог с собой поделать. — Я всего лишь хочу знать. Может быть, дело во мне? Может, есть что-то такое, что тебе не нравится? Со мной что-то не так?
— Просто это как-то неправильно.
— А что, с Саймоном — все правильно?
— Оставь его в покое!
— Так что в нем этакого, в этом Саймоне? Почему тогда ты не встречаешься с ним? Чем он лучше меня?
— Ну, для начала, он на восемь лет тебя старше.
— Ах, да, ты права, я слишком молод, так? Недостаточно взрослый для тебя? — я был вне себя, но чувствовал, что надо остановиться. Мои шансы таяли с каждым словом. Но я уже ничего не мог с собой поделать. — Я понял. Я глуп. Я всего лишь ребенок. Вы все такие взрослые, все, кроме меня!
— Ты ведешь себя как ребенок, — холодно произнесла Джеки.
Так оно и было. Она ушла, кутаясь в куртку и быстро шагая вниз по улице. В голове мелькнуло: «Черт! Зачем я это сделал?» Дело в том, что я вовсе не хотел ссориться! Я могу все понять: приступы гнева, плохое настроение, — но, в конце концов, было абсолютно непонятно, почему она не хочет спать со мной! Почему я должен ждать какого-то туманного будущего, когда это можно сделать прямо сейчас?
Я побежал за ней, извиняясь на ходу:
— Извини, извини! Пожалуйста, не уходи, пожалуйста!
Но было слишком поздно. Она отдернула руку и закричала:
— Пошел на хрен!
Я застыл на месте. Это было слишком: вот так посылать меня посреди улицы! Я видел, как прохожие на меня уставились.
— Послушайте, никто еще так со мной не обращался!
— Иди к черту! — крикнул я. Я стоял на тротуаре и смотрел, как она удаляется, и злился на нее и на самого себя. Ведь если подумать, ладно, она не будет трахаться, но ведь можно было
По дороге домой опечаленный Дино пытался отвлечься, представляя, как у него из каждого виска вырастает энергетический луч, который уничтожает все, что попадается на пути. Все, что он оставлял позади себя, — было в руинах. Деревья, дома, фонарные столбы, даже холмы — все было сравнено с землей или срезано как раз в том месте, где проходили лучи. Если бы он приподнялся на цыпочки, то увидел бы вокруг себя пустыню. Весь мир был грязной массой из мусора и камня.
Он придумал эту игру, когда ему было лет шесть. Конечно, все это были детские забавы, но игра была проверена временем, да к тому же, если никто на свете не знал об этом, какая разница?
Медленно шагая, он свернул с дороги и срезал угол между домами. Встав на цыпочки, он уничтожил энергетическим лучом забор, покрытый плющом, всю эту капусту и фасоль, которая росла в огороде, так что на коричневой земле, где стоял его дом, не осталось ничего, кроме развалин. Дом пристально посмотрел на него стеклами окон на втором этаже и сказал: «Ты находишь это забавным? В самом деле?»
Когда Дино подошел ко входной двери, он не обратил внимания на чью-то машину, аккуратно припаркованную неподалеку. Он направился прямо ко входу, и уже был готов вставить ключ в замок, но тут случайно бросил взгляд в сторону и заметил в боковом окне свою мать в объятиях какого-то мужчины. Картина была прекрасная. Они страстно целовались. Ее блузка была расстегнута. На ней был красный бюстгальтер, который свободно болтался над грудью. Мужчина медленно приподнимал ее юбку.
— В юбке гораздо удобнее, — пробубнил себе под нос Дино.
Он наблюдал, как юбка медленно оказалась задранной на бедрах, а рука мужчины начала стягивать колготки. Они могли обернуться и увидеть его, и Дино упал на колени, больно ударившись ими о шершавый асфальт. Он подавил вырвавшийся было из груди вопль, раздалось только подавленное хрюканье. Он обернулся, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь за ним с улицы. Прямо перед окном! Как они могли?! А соседи? Но от соседей их закрывала стена, это окно было видно только с того места, где находился Дино — перед входной дверью. Припав к земле, Дино понял, что не разглядел лица мужчины. Все, что он успел заметить, — это рот матери, жадно впивающийся в губы мужчины. Ему показалось, что у того были усы. От мысли о том, что его мама прикасалась ртом к усам чужого мужчины, ему стало дурно.