Трактат о любви. Духовные таинства
Шрифт:
Как вы считаете, много здесь «секса» в современном смысле этого слова? Думается, усмотреть его можно лишь при определённой развращённости воображения, какую проявил один знаменитый наш литературовед, который воскликнул: «Как же тут нет секса, если в кольцах узкая рука!» Да, если при взгляде на узкую руку возникает
Берег и даль – тоже не лучшие объекты для вожделения. А ведь это – чистая «соловьёвщина». Отмежевание её от похоти в поэтическом переложении Блока очевидно. А трактовка «Незнакомки», а значит, и соловьёвской Вечной Женственности как секс-символа весьма устойчива.
Но если вульгаризация Вечной Женственности Владимира Соловьёва, состоящая в приписывании её образу эротизма, лежит на совести читателей и истолкователей, то видеть в ней источник высоких чувств, вспыхивающих в душе человека в любовном экстазе, склонен был сам Соловьёв, и в этом заключается основная философская ошибка его учения о любви. Вот что он говорил об этом экстазе: «Здесь идеализация низшего существа есть вместе с тем начинающаяся реализация высшего, и в этом истина любовного пафоса. Полная же реализация, превращение индивидуального женского существа в неотделимый от своего источника луч вечной Божественной женственности, будет действительным, не субъективным только, а объективным воссоединением индивидуального человека с Богом, восстановлением в нём живого и бессмертного образа Божия».
Это тщательно отшлифованная итоговая формулировка самой сути соловьёвской концепции любви, и она может вызвать только грусть. После блестящих догадок, связанных с творческим использованием категории Другого, после того как остался один шаг до метафизического обоснования образа Церкви как Христовой невесты, вдруг такое пошлое смешивание утверждения Фёдора Сологуба, будто в любовной страсти раскрывается самое высокое, что есть в человеке, и утверждения Шопенгауэра, что влюблённых приманивает, как подсадная утка, сам Господь. Видно, и на гениальных людей оказывают влияние культурные стереотипы эпохи, внушаемые с самого детства. В приведённом тексте они налицо, потому он глубоко ложен. Идеализация предмета влюблённости не исходит от Бога, ибо Бог – не обманщик. Это наша самодеятельность, наш личный самообман, с помощью которого мы пытаемся спасти и укрепить своё «я» от угрозы обезличивания его духом рода. Божественная Женственность, если трактовать её как Небесную Церковь, есть невеста только Христа, и делиться с нами теми чувствами, которые Он к ней питает, Христос не может, если бы и захотел, поскольку мы не способны не только вместить их, но даже и представить, каковы они. Святые отцы призывают нас лишь к тому, чтобы духовная составляющая нашей половой любви была подобием непостижимой нами любви Христа к Торжествующей Церкви, или Душе Мира, и говорить здесь о чём-то большем, чем подобие, например, о том, что в любви мужчины к женщине ему прямо открывается сама Божественная Женственность, было бы в такой же мере кощунством, как и эротизация этого образа.
Так, пройдя некоторый участок пути с Владимиром Соловьёвым, мы вынуждены отказаться от его дальнейших услуг в качестве проводника и найти более надёжного. А он всегда с нами и всегда готов указать верное направление. Это – Священное Писание.
«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привёл к человеку, чтобы видеть, как он назовёт их, и чтобы, как наречёт человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарёк человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему. И навёл Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из рёбр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привёл её к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть. И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2, 18–25).
В этом тексте сразу бросается в глаза то обстоятельство, что Творец создал Еву не для того, чтобы они с Адамом производили потомство – если бы это было так, Библия не могла бы умолчать об
Вот вам и ключ к пониманию сути небиологической составляющей половой любви.
Мужчина и женщина отличаются друг от друга не только анатомически, но и психически, каждый из них имеет свои специфические особенности, как внешние, так и тесно связанные с ними внутренние. Это, можно сказать, разные существа, хотя оба принадлежат к одному виду «хомо сапиенс». Каково происхождение и в чём смысл этих различий? Некоторые феминистки истолковывают сотворение сначала Адама, а потом Евы таким образом: Бог не решился сотворить столь сложное существо, как человек, за один присест и сначала создал черновой вариант – мужчину, а потом уже окончательный, в котором учёл все недоработки первого, – женщину. По этой теории получается, что женщина совершеннее мужчины, как компьютер второго поколения совершеннее компьютера первого поколения. Не будем оспаривать этого, тем более что женщин принято называть прекрасным полом, но, если придерживаться Библии, надо признать, что Творец создал Еву не потому, что хотел улучшить человеческое существо, а потому, что Адаму было одному «не хорошо». А когда нам бывает нехорошо? Когда чего-то не хватает. Вот Бог и вложил в Еву те качества, которых не было в Адаме и которых ему не хватало, чтобы вместе они образовали самодостаточное целое, «плоть едину».
В определённом смысле можно сказать, что женщина есть Другое мужчины. В самом деле, что есть «другое» некоторого «я»? Явное раскрытие того, что в этом «я» присутствовало в неявной форме, в виде потенции. Но ведь те качества, которых недостаёт мужчине и которые, по Божьей милости, он находит в женщине, не вовсе в нём отсутствовали: он ощущал их в форме потребности в них. Если бы эти качества были абсолютно чужды его природе, ему было бы неведомо, что ему их не хватает, и он не искал бы их вне себя. Когда Адам увидел перед собой Еву, созданную Творцом во время его глубокого сна, он обрадовался по той причине, что разглядел в ней воочию то, в чём подсознательно нуждался, и понял наконец, в чём именно он нуждался. Так что метафорически женщину можно назвать реализацией того, что в мужчине находилось в виде нереализованного смутного идеала, в виде мечты. А это и есть «Другое», если понимать эту философскую категорию в самом широком значении. И тут возникает некоторое подобие Двоицы Христос – Небесная Церковь, ибо последняя тоже является для Христа Другим, хотя не в том же смысле. Это именно подобие, причём не точное, не то же самое и даже не аналогия. Никакого явления Божественной Женственности в духовном тяготении людей разного пола не происходит – Соловьёв зря приплёл сюда своё детское видение. Оно-то, разумеется, было откровением свыше, но оно несло совершенно иные эмоции, чем те, которыми сопровождается небиологическая составляющая половой любви. Она бодрит и окрыляет, заставляет выделяться адреналин, но она гораздо проще и понятнее: человека одного пола интригует и привлекает в человеке другого пола то, что живёт в его собственной душе лишь в потенции и что ему хочется увидеть явно. Это взаимное влечение по-разному устроенных душ, содержание одной из которых дополняет содержание другой, не представляет собой чего-то загадочного и мистического, хотя является добрым, светлым и иногда согревающим душу так, как её трудно согреть чему-нибудь другому. Именно такую любовь между мужчиной и женщиной называли в прошлом «платонической», и она не раз описывалась в художественной литературе. Одно из её изображений дано в романе Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой».
Соловьёву, почти всю жизнь размышлявшему над сущностью половой любви, в последний момент не хватило тонкости различения. Сегодня хорошо видно, в каком месте это роковым образом его подвело. Ему показались одноприродными и органически связанными две вещи, имеющие совершенно разную природу и смешивающиеся в таком сложном феномене, как половая любовь, чисто механически: духовное тяготение между разными полами и любовный экстаз, облагораживающий «известное физиологическое действие», а значит, в конечном счёте порождаемый плотью, а не духом.
Теперь можно подвести нашему рассмотрению окончательный итог. Слово «любовь», относящееся к чувству или, лучше сказать, к состоянию души, объединяет в нашем словоупотреблении три разных понятия, имеет три различных значения: любовь как радостное вхождение в жизнь Бога, Который «есть любовь»; любовь как экстаз влюблённости, имеющий подсознательной целью облагородить для себя унизительное вхождение в родовую стихию; любовь как приятное и плодотворное взаимное духовное тяготение полов, возникающее из-за того, что их психические особенности дополняют друг друга.