Трактат об удаче (воспоминания и размышления)
Шрифт:
Как ни странно, шум утих. Что говорил потом – не помню.
Но реакция была положительная, как у новых, так и у прежних лидеров.
На другой день позвонил В. Петров и предложил встретиться. До этого один на один у нас контактов не было. Беседовали около часа. В основном, о «текущем моменте». В конце беседы он спросил, как у меня организована агитационная работа. Узнав, что перемещаюсь исключительно на общественном транспорте, поднял трубку и распорядился по заявке предоставлять мне «разгонный» автомобиль…
Уже в самом начале избирательной кампании стало ясно, что выдвижение от КПСС голосов не прибавит, скорее
Просуществовавший десятилетия партийный контрольно-пропускной режим в кандидаты был снят, и народ, окрыленный победными результатами ранее не известных фигур на союзных выборах, дружно «ломанулся» в депутаты. В большинстве избирательных округов насчитывалось от 10 до 15 претендентов на депутатское кресло.
Попытаюсь дать свою классификацию кандидатского корпуса весны 1990 года на примере Пермской области.
Первую, самую многочисленную группу я назвал бы «самотечной». У редакторов печатных изданий издавна в ходу термин «самотек». Это когда материал поступает не от корреспондентов, не в плановом порядке, а инициативно, стихийно. В нашем случае кандидатами были мало известные в областном масштабе люди, решившие попробовать сыграть в большую политическую рулетку. Они в первый и последний раз появились «на большой публике», но, набрав не более трех процентов голосов, не попали даже во второй тур.
Вторая группа – «реабилитационная». В нее вошли те, кто ранее занимал довольно высокое положение, но был «отодвинут» или надолго «заморожен». Теперь они получили шанс на реванш, но воспользоваться им не смогли. Наиболее выдающейся фигурой в этой группе был директор отраслевого института Александр Малофеев, побывавший до того и первым секретарем Пермского горкома КПСС, и председателем облисполкома. К этой же группе можно отнести начальников областных управлений Николая Бердоносова и Виктора Почернея.
Третья – «самоутвержденцы». Это известные в области фигуры, занимающие достаточно высокое и прочное положение. Депутатский мандат не только позволил бы им закрепить и упрочить имеющиеся позиции, но и повышал политический вес. Однако выборная фортуна от них отвернулась. Возглавлял список неудачников бывший председатель облисполкома, а на ту пору секретарь Президиума Верховного Совета РСФСР Степан Чистоплясов. Компанию ему составили первый секретарь обкома КПСС Евгений Чернышев, председатель Пермского горисполкома Владимир Парфенов, первый секретарь Пермского горкома КПСС Валерий Суркин, первый зампред облисполкома Борис Мазука, генералы Василий Сныцарев и Дмитрий Вохмянин, партийные и советские руководители городов и районов области, начальники областных управлений…
Успешно выдержали этот трудный экзамен председатель облисполкома Виктор Петров, председатель областного агропрома Александр Белорусов, генеральные директора Вениамин Сухарев, Юрий Антонов, Юрий Булаев, Анатолий Ожегов, Геннадий Миков, руководители областной и городской милиции Валерий Федоров и Петр Латышев, Иван Четин (Коми-Пермяцкий округ), Петр Карпов.
Четвертая группа – «метеоры». Они, неожиданно появившись и ярко блеснув на политическом небосводе, довольно быстро ушли за его пределы. К ним бы я отнес преподавателя пединститута Николая Андреева, заводского
Ваш покорный слуга, опередив десять конкурентов, вошел во второй тур, но в финале уступил Петру Латышеву. Однако своим выходом «в свет» (областной, федеральный) обязан именно этим выборам.
Весной 1990 года избирались не только народные депутаты РСФСР. Одновременно с ними получили свои мандаты депутаты городских и областных Советов. Среди них оказались будущие сенаторы первого созыва Виталий Зеленкин и Сергей Левитан, депутаты Государственной думы Владимир Зеленин и Андрей Климов.
Вспоминая об этом периоде, нельзя не сказать хотя бы пару слов о последних днях КПСС. Если в Москве вокруг этого кипели страсти, телегеничный Руцкой долбал невзрачного Полозкова, то в Перми было относительно тихо. Как в популярном анекдоте о перестройке:
Это – как ветер в тайге. Верхушки деревьев раскачиваются, а внизу тихо-тихо.
Последняя областная отчетно-перевыборная партийная конференция прошла в 1991 году чуть энергичнее, чем раньше, но без революций. Хотя несколько выступавших (запомнился, например, профессор университета Орлов) требовали соблюдения чистоты марксизма, призывали вернуться к прежней КПСС, требовали крови изменника Горбачева.
Я как зампред облисполкома удостоился чести не только стать делегатом конференции, но и был включен в список членов обкома. При обсуждении кандидатур выступил рабочий из Березников (фамилию не запомнил). Он посчитал, что присутствие в руководящем партийном органе демократа и рыночника Сапиро, к тому же ратующего за многопартийность, будет ошибочным. И предложил мне поискать место в другой партии.
Мне дали слово. Сказал я примерно следующее:
«Я тридцать лет в партии, и куда-то перебегать не собираюсь – пусть это делают те, кому я не нравлюсь; я хочу, чтобы партия, в которой я состою, была сильной, конкурентоспособной, пользовалась поддержкой большинства народа; если мы пойдем по пути, который предлагают профессор Орлов и мой оппонент из Березников, убежден, что наша партия обречена на поражение».
При голосовании человек 50 проголосовали «против». Что не оказалось рекордным результатом.
И сегодня я не отказываюсь от этих слов. Прекрасно понимаю отсутствие оригинальности в истине, что история не имеет сослагательного наклонения. И, тем не менее, иногда задумываюсь о том, как бы повел себя, если бы КПСС пошла по социал-демократическому пути, повинилась за многое из постыдного прошлого… Наверняка остался бы в ее рядах. Хотя бы по той причине, что почитаю такое качество, как верность. И в личной жизни, и в работе. Да, чувства могут поостыть, но сдавать людей, с которыми много лет работал, дело, которым занимался с полной отдачей всю сознательную жизнь, – для этого нужны особые, форс-мажорные обстоятельства. Нерешительность и непоследовательность М. Горбачева этот форс-мажор создали. И все-таки я не поддался модному тогда соблазну – хлопнуть дверью, выйти из КПСС. Дождался августа 1991 года. И об этом тоже не жалею.