Трактир «Волшебная жемчужина»
Шрифт:
– Зато я могу видеть сквозь стены и определить, где конкретно держат дитя Ино. – Он кивнул на спящую русалку, которая без долгого погружения в воду совсем теряла силы и сейчас спала за самым дальним столом.
– Я надеюсь, это не понадобится, и если я выиграю, то… – начала было Енын, но Имуги перебил ее.
– Неужели ты думаешь, что такой негодяй вот так просто расстанется с неиссякаемым источником дохода? Наверняка он уверен, что Ино вот-вот вернется ради ребенка. И так просто он его вам не отдаст. И что вы, две хрупкие девушки, сможете противопоставить ему и его наемникам? – Змей был непреклонен. –
– Ты давно не видел истинный облик кумихо? Соскучился? – прошипела Хэиль. Ее глаза мгновенно вспыхнули голубым огнем, и хвосты выстрелили в пространство, разбрызгивая светящиеся искорки света.
Имуги испуганно вздрогнул, но остался на месте, упрямо глядя на непокорную лису.
– Подожди, Хэиль, может быть, он прав? – Енын встала между ними, боясь очередного скандала. – Нам нужна помощь.
«Было бы хорошо, если бы и Син пошел с нами», – тоскливо подумала она, невольно оглядываясь. Но духа ветра не было в пещере, и почему-то Енын почувствовала себя уязвимой и беззащитной без него. Она боялась идти на такое опасное дело и была полностью согласна со змеем, что помощь им точно не помешает. Неизвестно, чем вообще закончится сегодняшняя ночь. Но если Сина нет, то было бы здорово взять с собой хотя бы Имуги.
– Енын! – обиженно воскликнула кумихо.
– Хэиль, давай на время забудем личные обиды. Ты можешь поколотить его и потом, – улыбнулась она, положив руку на плечо подруги. Хэиль глубоко вздохнула, очевидно, сделав над собой усилие, и голубой огонь в ее глазах медленно погас.
Спустя некоторое время все трое вышли из трактира на многолюдную улицу. До игорного дома идти было далеко, Енын чувствовала себя неуютно в чужой одежде. Платье было слишком широким, шляпа давила на голову и, казалось, вот-вот упадет; из-за вуали Енын плохо видела дорогу и поэтому шла, послушно полагаясь на своих спутников.
Но даже вуаль не помешала Енын разглядеть, что Хэиль оказалась права – повсюду висели ее портреты, а городская стража сновала по улицам. У нее екало сердце каждый раз, когда они встречали стражника, но никому и в голову не могло прийти, что дочь уважаемого дворянина может добровольно сбежать из дома и скрываться под личиной вдовы.
Да еще и мешочек с золотом, который отдал ей благодарный токкэби, оттягивал пояс, и Енын пыталась спрятать его в многочисленных складках юбки в страхе, что его могут украсть.
По дороге они зашли в трактир, чтобы пообедать, и она изо всех сил старалась поддерживать беседу, чтобы лед между бывшими влюбленными хоть немного стал тоньше. Но Хэиль была непреклонна и весь обед язвила и насмехалась над Имуги, который попросил целый кувшин воды.
– Мы только вышли из дома, а тебе уже плохо, представляю, что с тобой будет вечером, – скривилась лиса, зачерпнув ложку наваристого супа из потрохов. – Ты уверен, что сможешь ноги унести?
– Ты что, беспокоишься обо мне? – ухмыльнулся Имуги, бросив на Хэиль острый взгляд.
– Я?! – вскинулась кумихо, и Енын едва сдержала улыбку. – Я просто боюсь, что ты будешь для нас обузой! Мне-то все равно, но Енын вряд ли сможет бросить тебя там одного. Так что позаботься о том, чтобы не обременять нас.
Она капризно надула губы и отвернулась от раздражающего ее змея.
После обеда они вновь двинулись по улицам
32
В каждом крупном городе был магистрат, он же судья – это правитель округа и одновременно судья. Магистрат назначался королем из числа сдавших Национальный экзамен.
Подул прохладный ветер, и она подумала о Сине. Где он сейчас? Он ведь даже не знает, что они ушли…
К дому купца Юна они прибыли уже затемно, и Енын робко постучала в ворота.
– Смелее! Ты же аристократка, чего растерялась! – шепнула ей Хэиль, бросив беспокойный взгляд на Имуги.
Он выглядел бледным, потому что последний раз пил воду еще днем, за обедом. Он скрылся от глаз смертных, поэтому сейчас его видели только Хэиль и Енын, которая вместе с возможностью умереть в расцвете лет обрела способность видеть нечисть.
Она расправила плечи, волнуясь все сильнее. А если ей откажут и не впустят? Как быть тогда? Об этом она не подумала, когда озвучила свой план по спасению ребенка Ино.
Наконец, спустя некоторое время, по ту сторону массивных ворот послышались быстрые шаги, и дверь приоткрылась. Из небольшой щели выглянул мужчина средних лет, одетый как простолюдин. Однако Енын, которая внимательно рассматривала его через вуаль, насторожило его аккуратно выбритое лицо и чистые волосы под простой хлопковой повязкой.
– Что угодно, госпожа? – спросил он, подозрительно оглядывая девушек с головы до ног. И вновь его взгляд показался Енын странным: слуги с юных лет привыкают склонять голову, едва видят аристократа, а этот смотрел смело и даже нагло, будто оценивал.
– Мы пришли к господину Юну, – добавив в голос надменности, ответила Енын. Она сцепила руки впереди, чтобы скрыть, как они дрожат.
– Господин Юн сегодня не принимает, – ответил мужчина и прищурился, словно ожидая, какой будет реакция на его слова.
– Я принесла в дар господину Юну три сотни золотых монет, – холодно отозвалась Енын, сама поражаясь своей смелости. – Если он хочет получить еще больше, то впустит меня.
– Могу я увидеть это золото? – бесцеремонно спросил слуга, который, как Енын уже догадалась, и был тем самым купцом Юном, похитившим доверчивую Ино. Он сам решал, кого впускать в свое заведение, не доверяя это слугам.
Енын молча отвязала мешочек токкэби и потянула за тесемку. Золотые монеты сверкнули в тусклом свете висевшего над входом фонаря, отразившись в глазах мужчины алчным блеском. Она облегченно выдохнула – ее богатство впечатлило Юна, и он без колебаний пропустил их внутрь.