Трактирные истории

Крылова Катерина

За прошедшие два месяца на постоялом дворе многое изменилось. Тларг решил нанять в дневные помощники Настае и Рине еще двоих подавальщиц и уборщиц, Миху придал двух кухонных мальчишек на чистку-нарезку-растопку, Нис так и остался барменом, впрочем не скрывая своего недовольства, а во дворе строился еще один склад-сарай и ремонтировалась конюшня.

Гости за это время успели оценить чистоту самого трактира и комнат наверху, надежность охраны товаров, вкусные и свежие кушанья. А торговцы сделали «Снежных волков» чуть ли постоянным местом сбора. Ведь здесь они могли в приватной обстановке обсуждать дела, заключать сделки и сразу обмывать их. В трактире сами собой извелись пьяные гулянки, добавились выступления музыкантов и сказителей. Зато начал процветать «кухонный шпионаж», как обозвала его Ринка. Сейчас она уже не походила на ту замарашку с синими тенями под глазами, часто смеялась и шутила. Девчонку и ее малыша полюбили практически все. Даже вечно недовольная Йолма, которая перевелась из «ночных» в «дневные» подавальщицы, стала помогать Рине с малышом

и огородом как выдавалось время. Да, огород, мыльню и всю дворню, начиная с конюха и оканчивая сторожевыми псами, тоже взяла на себя Ри, как стали называть ее работники. Несмотря на пришедшую в Каралат осень, огородик всё еще приносил урожай, а девушка уговорила Тларга поставить пару теплиц, чтобы получать свежую зелень даже зимой, учитывая крайне мягкие зимние месяцы. Благо места на заднем дворе хватало. Когда-то еще прадед Тларга выкупил у города достаточно места, чтобы поставить трактир, а за ним собственный дом для семьи. Но до постройки дома ни у кого из предыдущих поколений руки так и не дошли, а территория сплошь заросла яблонями-дичками и таким же торном. Часть ее потом очищалась под постройку сараев, конюшни и мыльни, часть для огородика, но довольно большая территория еще представляла собой дикие заросли.

Из них-то и приходили «шпионы». Небывалое преображение «Снежных волков», а, главное, наплыв клиентуры стал для остальных трактирщиков и даже для хозяев «высоких» постоялых дворов настоящим вызовом. За прошедшие два месяца практически все так или иначе пытались разузнать секреты хозяина трактира и главного кухаря, которым теперь именовался Мих. Кто-то в открытую приходил и заказывал блюда, пытаясь угадать состав, кто-то лез через заросли, высматривая устройство каменного чана и коптильни, кто-то подкупал работников. Тларг даже выдал Миху премию «за вклад в кассу». Тот с удовольствием брал деньги у разведчиков, наговаривал три сундука вранья и сдавал выручку Тларгу. Статья дохода «от шпионов» росла на глазах первый месяц, а затем иссякла. Даже самые тугодумные поняли, что так просто секреты от Миха не узнаешь и переключились на подавальщиц и кухонных мальчишек. Таким образом всем стал известен секрет «каменного чана», а пара пацанов лишилась работы на кухне навсегда. Тларг их незамедлительно выгнал. На работу в тех заведениях, куда они сбывали новости и секреты их не взяли. Кому нужны доносчики и перебежчики! Впрочем, «кухонный шпионаж» не прекращался, чем приносил радость и смех команде «Снежных волков» практически ежедневно.

— Тларг, ну давай собак по территории отправим. Пусть пару-другую разведчиков куснут! — начала канючить Ринка после рассказа о воровке. Кухарку-горничную уже три раза пытались подкупить и пару раз похитить. Тогда ее отбивали те самые молчаливые серые псы, что охраняли склады. Практически с первых дней они ластились к девчонке, строя из себя игривых щенков и давая кормить с рук, чего даже Тларг не делал, боясь без тех самых рук остаться.

— Это ты у нас какое-то «собачье слово» знаешь, вот сама с ними и обсуди! — порыкивал он не хуже пса.

— И обсужу! — сверкнула на него глазами Ринка.

— Скажи лучше, когда пойдем Марковку богам посвящать? — пробурчал трактирщик. — Мальчонке уже больше полугода. Пора бы.

Сказал и увидел, как опустились ее плечи, а взгляд стал отрешенным. Сразу же отругал себя. Ребенка посвящают богу мать, отец и родные. Идут в храм, приносят жертвы, принимают его в род, надевают на малыша семейные обереги. Тогда же или некоторое время спустя кто-то из богов принимает ребенка, на его плече вспыхивает особый знак, оставаясь там на несколько часов, затем выцветает. Но уже тогда родные знают, что их малыш принят, что он под покровительством. Вырастая, человек, чаще всего, обращается к тому богу, который принял его. Ищет поддержку в его храмах или у его алтаря. Если же мать нагуляла ребенка или же сама такая же «безбожная», то есть не посвященная никому, то помочь ей посвятить ребенка может кто угодно. При этом принимая малыша в свой собственный род. Становясь названными отцом, дедом, теткой или дядюшкой. Но тогда уже именно этот род отвечает за ребенка, а тот принадлежит ему. Одна мать, без поддержки родни или тех, кто готов принять малыша как своего собственного, сделать этого не может. Разве что пойдет к алтарю Забытого. Бога нидлундов, расы ушедшей или сгинувшей много столетий назад. Люди тоже могут избрать его своим и просить защиты или чего он там может дать. Так, например, делают морские кнёсы Северных островов. Но в Империи этого нет. Теперь про нидлундов и их бога точно никто не скажет, разве что высокие рода, которые хранят знания тысячелетий в своих библиотеках и не рвутся поделиться ими с простонародьем. Посвятить ребенка Забытому, все равно, что никому не посвятить. Не будет знака на плече, не будет никаких признаков посвящения и для всех остальных он останется «безбожным». Ведь Забытого потому так и называют, что никто не знает его имени, не знает какой он и за что отвечал, вообще ничего не знает. Даже странно, что его статуя — человека в просторном плаще с надвинутым на лицо капюшоном и алтарь до сих пор есть во всех храмах.

— Ты, это… — Тларг не успел договорить, извиниться и сделать своё предложение, как Рина скрылась на кухне, а там и во дворе, выбежав через заднюю дверь.

Рийна

«Кому похожа, а кто и не на рожу с сиськами смотрит,» — подумала я в первый момент, увидев в руке Тларга собственный портрет.

«Нашли! Как? Хватать малого и бежать! Куда? Опять!» — мысли табуном коней пронеслись в голове,

а затем я выдохнула и взяла себя в руки. В тощей темноволосой девчонке никто не узнает «рыжую пышную хохотушку», да и забралась я не так далеко. Можно сказать, под носом у герцогской семьи. Искать по серьезному будут гораздо дальше и в других направлениях. И вряд ли кухонную девку на постоялом дворе. По мнению высоких, богатство должно было вскружить мне голову, а печать я прихватила просто заодно, потому что вряд ли понимала, что это такое на самом деле. Ищут след денег.

Я попыталась переключить Тларга на насущное и предложила пустить собак по территории, так сказать, в охрану, на что тот сначала понес что-то про «собачье слово», а затем и вовсе ляпнул про посвящение Марка богу. Неужели, он не понимает, что ребенка богам посвящает род и, главное, отец?

Тларг понял, ЧТО он действительно ляпнул и засмущался, а я, воспользовавшись этим, выскользнула во двор и ушла гладить и чесать собак. Когда я с ними, ко мне вообще никто не подходит. Боится. Так у меня появляется время насладиться тишиной и привести мысли в порядок.

«Что делать? А ничего! Жить дальше. Может даже мужчину найти…» — думала я. Печать нидлундов лежала у меня в торбах с тряпьем. Там же была часть украденного золота. Всего несколько монет. Их я взяла с собой для подстраховки, если не удасться быстро найти работу с жильем. Впрочем, ими мне воспользоваться так и не пришлось. Я не боялась, что печать найдут по магическому следу. Это в пристутсвии герцогских родов она фонила магией, а обладатель древней крови надежно глушил этот фон одним своим присутствием. Грубо говоря, в присутствии нидлунда она становилась тем, чем и являлась на самом деле, охранным амулетом.

Печати появились в этом мире в эпоху расцвета древней расы. Это были кругляши размером с золотую монету, сделанные из серебра, с вычеканенными на них по кругу рунами. Тогда их было не шесть, а гораздо больше. Амулеты создавались учеными-магами для упорядочения лей-линий этого мира. В те времена пользоваться магией могли практически все, потому что искра дара дремлет в каждом существе. Кто-то видел лей-линии и мог при их помощи созидать — они и считались магами. Обычные люди и нелюди просто могли пользоваться бытовыми магическими артефактами. Искры хватало, чтобы активировать водный насос и подать воду в дом или огненный камень, чтобы разогреть плиту. Тем же перевертышам леи давали силу для оборота. Активное использование магии мира привело к тому, что леи стали истощаться. Печати помогали магам видеть и охранять лей-линии, напитывать их силой. Беречь, читай закрывать доступ к истощенным, чтобы те могли «отдохнуть» и ожить.

Я не знаю, что произошло много столетий назад и почему практически вся раса нидлундов покинула этот мир, а, может, и не покинула, а погибла. Знаю только, что вместе с ними из мира ушла большая часть магии. Даже не так. Ушла не сама магия, а возможность управления ей. Известно, что печатями могли пользоваться не только носители крови нидлундов, но рядом с другими магами те «фонили». Как будто вступали в резонанс с искрой мага другой расы. Поэтому в эпоху после Исхода, таким ее название закрепилось в учебниках истории, магия сначала «взбесилась», а затем иссякла. Конечно, она не иссякла, а люди и нелюди просто больше не смогли видеть леи и пользоваться ими. Какие-то из лей истощились и практически погибли. Яркая искра дара осталась лишь в небольшом проценте насления мира. Они-то и стали новым поколением магов. Тогда-то большинство печатей и было утеряно. Ведь никто не обращал на них внимания. Один из «нового поколения» заметил, что рядом со старым амулетом его способности использования силы возрастают. Он может четко видеть леи, видеть какие из них «устали» и, главное, пользоваться ими в полной мере. Он начал искать печати. Шесть. Их осталось только шесть. Так появилось пять герцогских родов и один королевский. Стоит ли говорить, что именно «первопроходец» основал королевский род. Магические рода не в одночасье захватили власть в целой стране, которая тогда еще не была Империей. Королевством после Исхода управлял тот же род, что был и при нидлундах. Последние, кстати, никогда не стермились к номинальной власти, хотя были очень близки к ней. Нидлунды никогда не претендовали на трон, на места в совете министров, их вообще не интересовало, кто там правит и как. Они были сосредоточены на развитии магической науки, исследовании мира и изобретательстве. Конечно, и среди них находились те, кто стремился к служению государству, военной или дипломатической науке. Но это было скорее исключением и чертой характера конкретного человека.

Маг, открывший после Исхода способности Печатей, назвал свой род Нидаль. Собрал возле себя соратников. Таких же сильных магов как он сам и постепенно стал менять ситуацию. Как такового переворота не было. Маги живут гораздо дольше тех, кто не умеет пользоваться своей искрой и управлять леями. Постепенно они расширили свои земельные наделы, где золотом, где интригами, а где и агрессией. Заняли ключевые посты в государстве, а когда старый королевский род иссяк (подозреваю, что не без помощи Нидаля), новый король был встречен населением весьма благосклонно. К этому моменту он уже был известен как хороший военачальник, расширивший границы, и маг, восстановивший в городах водопровод, созданный еще в предыдщую эпоху, но с утратой магии пришедший в полную негодность. Его соратники, владельцы остальных пяти Печатей, стали герцогами. Тогда каждый из них уже занимал соответствующий пост в правительстве королевства и отвечал за свою сферу: военно-дипломатическую, продовольственную, торговую, образовательную и внутреннего контроля.