Трактирщик
Шрифт:
– Бог простит. Ты мне лучше расскажи, что тут нового было, пока я отсутствовал?
– Нового? Ворота вот для строящегося собора из Праги привезли, княжьи слуги в замок оброк с кузнецов, щитников, швецов и оружейников посвозили, на ту седмицу обещались с рыбников, рыбаков и речных перевозчиков собрать, у тётки Праскевы Шимоновой, что уж года полтора как вдовствует, двойня родилась...
– Ну, а в доме что нового? Меня никто не искал?
– Да что у нас может быть нового-то?
Матушка с тех монет, что вашей щедростью, ласкавы мастер, дарованы, крупы подзапасла,
– Ну, вот с этого бы и начинал. А кто там двойню родил - мне до того дела нет: тётку Шимонову я всё одно не знаю и вовсе не тороплюсь с ней знакомиться.
Ты вот что, Зденек: сегодня ночуешь на вашей семейной половине, а с завтрашнего дня перебирайся-ка, братец, сюда, вниз. Будем с тобой благоустраиваться и создавать рабочее место без отрыва от пункта постоянной дислокации. Вот только с утра схожу до мастера Гонты, а потом примемся за дело: обучу всем премудростям кулинарии, какие сам знаю. Только имей в виду: спервоначалу с тебя семь потов сойдёт, да и мне будет не до отдыха!
– Покорно благодарю, ласкавы мастер!
– Если с третьими петухами сам не встану - разбудишь, понятно? Кто рано встаёт, тому бог даёт. А кто просыпает - тоже даёт, но всё больше по шее.
– Слушаю, ласкавы мастер! А чего просыпает-то? Ежели песок, то и пусть бы... А ежели, к примеру, соль - так и не по шее надобно...
– Иди уже...
ПРИЯТНЫЕ ХЛОПОТЫ
Как это говорил добрый Страх из старого советского мультфильма? 'Это ж надо, какой толковый ученичок попался!' Вот и мне со своим первым учеником в этом странном мире крупно повезло, похоже. Этот 'юный пролетарий' безжалостно растолкал меня когда солнышко ещё только собиралось подняться над крышами домов и храмов и над городом рассвет боролся с мраком ночи. Выбравшись босиком из-под служащего одеялом плаща и слегка размявшись сокольской гимнастикой без утяжеления - гантели и гири здесь пока что не продаются в спортмагах - я, разумеется, возжелал обуть добрые старые берцы.
Но, как говорится, 'ди гроссе фамилиен - нихт клювен кляц-кляц'! Добротной кожаной пары производства белорусских обувщиков, которую я давеча собственноручно поставил рядом со своим ложем, в зоне видимости не оказалось.
– Не понял... Что за нафиг в этом доме? Не успел толком поспать спокойно, как ботинкам уже ноги приделали? Да и гибона моего в упор не наблюдается. Зденко!!!
Мини-смерчем с чечёточной трескотнёй подошв по ступеням лестницы с верхнего этажа слетает радостный ученик.
– Я здесь, ласкавы мастер! Чего прикажете?
– Зденко, ты мою обувь не видел?
– Видел, мастер Макс.
– Ну, и где она, хотелось бы мне знать?
– На крыше, где же ещё.
'Так... То ли
– А как она там очутилась?
– Так я же и отнёс, ласкавы мастер.
– Зачем???
– Сушить поставил. Я ж те ваши сапоги вычистил щепой да деготьком намазал, бо обувь добра, але в пути трещинами пошла. А поддоспешник и расстегайку Вашу Дашка, сестра моя, от грязи отстирала, сильно ворчала, что кровью под мышкой забрызгано: плохо оттирается.
'Блин горелый, а ведь верно придумали имущество в порядок привести. Тем более - кровь я и не заметил, а кто посторонний мог и углядеть. А зачем мне лишние вопросы на эту тему? Правильно: незачем. Выходит, помимо ученика я и денщиком обзавёлся? Вероятно, так принято в этом времени'.
– Молодцы, хвалю! Только в следующий раз будешь инициативу проявлять - предупреждай заранее.
– Чего я буду проявлять?
– Инициативу. Ладно, потом объясню.
А сейчас принеси-ка всё обратно: сколько можно мне босиком сидеть? И сам оденься-обуйся: по делам пойдём, мне помощь понадобится.
Десятком минут позднее мы со Зденеком уже приближались к речному берегу. Достаточно быстро найдя дом одного из здешних рыбников-торговцев, я потратил не менее часа, чтобы договориться о поставках рыбы и раков в будущий трактир. Затем на дровяном складе за десять оболов купил несколько подсушенных стволов, оставшихся с зимней порубки, в качестве бонуса к которым продавец добавил две огромные вязанки подопревшего хвороста. После чего пришлось бегать в поисках возчика, который в компании моего ученика доставил бы покупку к дому.
Оставив их грузить телегу, сам решил нанести визит мастеру Гонте.
Благоухая берцами, источающими 'списьфиський' аромат дёгтя, я быстро направился в пивоварню старейшины цеха. Однако, войдя в помещение, тут же понял, что явился несколько не ко времени, спешить так не стоило: мастер Патрикей был занят экзекуцией.
Гибким прутом он стегал лежащего на широкой мокрой скамье парня в спущенных кожаных штанах, которого держали двое других.
Ну, не возвращаться же мне, раз пришёл? Тем более - Гонта сам приглашал.
– Бог в помощь, мастер Патрикей! Что это вы вдруг решили выделкой кожи на чужой заднице заняться?
Старшина раздражённо оглянулся, но, увидев, кто пришёл, тут же расплылся в улыбке:
– А, то ты, пан Белов? Здравствуй, уважаемый, здравствуй! Вернулся, наконец?
– Вернулся. И сразу сюда: говорят, искали меня...
– Удачен ли был путь?
– Вполне удачен, слава богу. А как идут Ваши дела? Надеюсь, успешно?
– Дела, конечно, идут неплохо. Но было бы совсем замечательно, если бы эти вот оболтусы трудились как полагается, а не отлынивали. Ты представляешь, пан Макс: Новак дошёл в своей лени до того, что скамья от кожаных штанов отлипла тут же, как он с неё поднялся! Придётся теперь ту мочу, которую он сварил заместо пива, свиньям выливать. Это сколько ж хозяйского продукта впустую изведено? А я, между прочим, за тот солод, хмель и жито со своего кошеля плачу, бесплатно никто не подарит!