Трамвайность

Удалов Александр Андреевич

6. Есть ли жизнь на Пепелище?

7. Трамвай «Т» существует?

8. Шестаки – роботы?

9. Подорожник – универсальное лекарство?

10. Что же не так с Кабу?

– Затейливо, – прокомментировал Патефон, взглянув на список.

Среди многочисленных статуэток птиц на комоде выделялись часы в

виде заглатывающей циферблат высокой цапли с рыжим хохолком. Венику подумалось, что у этой цапли явно есть что-то общее с Патефоном. Из-за него сегодня он безнадежно опоздал в университет. Не то чтобы он туда рвался, но и получать прогулы не хотелось. Одно дело, когда прогуливаешь по собственному желанию, а другое – когда тебя заставляют пропускать учебу. Все-таки принуждение портит любую хорошую идею.

– Смотри, у него там что, тайная комната? – наклонился к Венику Патефон.

Действительно, рядом с книжным шкафом прямо на обоях отчетливо просматривался контур двери.

– Навряд ли там василиск, – отметил Веник.

– О, молодые люди, там гораздо больше, чем василиск! – услышал их Степан Ильич. – Там находится спальный кабинет, где я сплю, печатаю объявления и связываюсь с другими мирами.

– Дедушка шутит, – безрадостно отметила Маша, ставя на столик блюдце с печеньем.

– Как знать, как знать. – Муромский хитро прищурился. – Может, под кроватью и впрямь живет впавший в спячку дракон.

– А-а-а, ясно… – протянул Патефон.

– Все готово, садитесь за стол. Сегодня у нас тиценский чай сорта «Цизесса», а также вполне обычное печенье месячной давности. – Муромский делано заслонился рукой от Маши и доверительно сообщил: – Ему три месяца. Я его не ем, слишком затвердело.

– Да что ты врешь, деда, я его тебе на прошлой неделе покупала! – возмутилась Маша, садясь за столик.

– Прости, внучка, все таблетки проклятые. Не тогда ли ты печенье приносила, когда за картиной наведывалась? Для своего возлюбленного Жмыха.

– Жуна, – поправила Маша.

Патефон бросил на Веника выразительный взгляд.

– Жмых он и есть Жмых. Видел я его, весь тонкий, болезненный, ну точно выжатый жмых. Постыдилась бы такому хмырю доверять кондукторский значок. Уж лучше пусть остается беспамятная Кица, чем твой Жмых станет новым кондуктором.

– Деда, у нас гости, ты не забыл? – с нажимом спросила Маша.

– Ах да, гости… – Муромский пристально посмотрел на парней. – Я так понимаю, вы оба молодые, грезящие и готовые к путешествиям?

– Э-э-э, – выдавил из себя Веник.

– Да, я такой! – Патефон расправил плечи.

– Хорошо, хорошо. Давно я ждал, что кто-нибудь откликнется. Даже анкету-опросник составил. Грешно пропадать труду. – Муромский показал рукой на стопку документов. – Инга, то есть внучка, подай-ка анкету. Да, да, вон на том листке.

– Деда, ну ты как всегда. Кому нужна твоя

графомань? – Маша недовольно положила на стол анкету.

– Не помешает, знаешь ли, гостям ответить на несколько вопросов. Сама понимаешь – их двое, а вакансия одна. Итак, молодые люди, вопрос первый: апельсин или банан?

– Хе-хе, чувствую подвох, – оживился Патефон. – Выбираю клубнику.

– Э-э-э… – Веник не знал, что ответить.

– Забыл напомнить, – Степан Ильич поправил очки, – отвечать надо быстро. Первое, что придет в голову. Не успели, значит, не успели. Вопрос второй: сколько вам лет?

– Семнадцать! – ответить получилось хором.

– Дополнительный вопрос: в школе учитесь?

– Обижаете, в университете. Первый курс, – с ноткой гордости заявил Патефон.

– Верно. Первый, – подтвердил Веник и зачем-то добавил: – Школу мы недавно окончили.

– Это хорошо. Начальство всегда избирает на работу молодых, но школьников оно вряд ли одобрит. Вопрос третий: готовы ли вы нарушить правила, если от этого зависит жизнь близкого вам человека?

– Готов! – без сомнения выдал Патефон.

– Ну… – При всей очевидности вопрос был не прост, и сразу ответить Веник не мог.

– Вопрос четвертый: откажете ли вы красивой девушке, если она попросит бесплатно подвезти ее на трамвае?

– Нет! Никаких отказов! – воодушевленно ответил Патефон.

– Не знаю. – Венику самому не понравилось то, как неуверенно прозвучал его ответ.

– Итак, молодые люди, вопрос пятый, и решающий: готовы ли вы к тому, что ваша жизнь изменится навсегда?

– Да! – радостно воскликнул Патефон, глядя на Машу.

– Не очень. – Веник не был склонен к резким изменениям в своей жизни, и врать не хотелось.

– Поздравляю, молодой человек, вы приняты! – Муромский встал из-за столика и неожиданно протянул руку Венику.

– Что? – от растерянности Веник ответил на рукопожатие.

– Вы станете кондуктором самого необычного трамвая на свете. Насчет зарплаты все поймете сами, а пока…

Муромский подошел к «тайной» двери, повозился пару секунд и после характерного щелчка отступил в сторону, – открылся проход в другую комнату. Переступив порог, Степан Ильич прикрыл дверь за собой. Веник успел рассмотреть лишь стопки книг на полу и угол кровати.

– А дед-то у тебя веселый, – сказал Патефон.

– Прям обхохочешься, – съязвила Маша. – Сейчас он принесет картину. Как только ее получишь, – девушка посмотрела на Веника, – сразу уходим, не будем надоедать старику.

– Машунь, он же еще ничего не рассказал. Сама ведь говорила, что ему полезно байки травить. – Патефон потянулся за печеньем.

– Я передумала. Он слишком увлекся. Получим картину – уходим.

– Можно прямо сейчас и уйти. – Веник привстал.

– Нет! – резко ответила Маша. – Только после картины.