Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Я тебе малину заварю, - шепотом сказала Лидия. – Хочешь пить? Тебе нужно.
– Да… пожалуйста, - сказал Василий.
Она вскочила и выбежала, всхлипнув в широкий рукав пеньюара. Лидии было очень жалко мужа, она любила его, и тем более горько и обидно ей было такое равнодушие. С недавних пор Лидия уже не могла не замечать, что Василий сделался к ней равнодушен.
Он старался быть ласковым, благодарить ее за заботы, но теперь жена стала для него каким-то неотъемлемым атрибутом дома, хранительницей очага, которую Василий
Почему? Куда ушло все?..
Теперь Лидия пыталась войти в те сферы жизни мужа, которыми прежде не интересовалась, разделить с ним то, что действительно его занимало – но Василий не пускал ее туда. Как будто намеренно ограждал от нее главные страсти своей жизни. Как будто эти страсти были чем-то, чего она никогда не поймет…
Лидия заварила сухую малину в высоком стакане и понесла ее мужу.
– Спасибо, Лидочка.
Василий приподнялся и сел; поморщился от боли и откинулся ослабевшей головой на подушку. Лидия хотела было напоить его с ложечки, но он с гневом и стыдом пресек ее нежное движение.
– Не нужно.
Он осторожными глотками выпил свое лекарство, потом со вздохом лег.
– Лида, поди к себе, отдохни. Мне нужно поспать.
Лидия все смотрела на него – будто ждала чего-то, чего уже не дождется. Василий улыбнулся.
– Я люблю тебя.
Эта ложь причинила ей боль. Лидия тихо взяла пустую посуду и вышла из комнаты, слыша за спиной ровное дыхание – муж уже спал. Она прикрыла дверь. Больному нужен был покой – у Василия подозревали воспаление легких, а бронхит определили без сомнений. Конечно, чем больше он спит, тем лучше…
Что бы ему ни снилось, это была не она.
Лидия хотела было пойти к себе, повязать или почитать что-нибудь, пока она не нужна мужу, но тут раздался звонок. Господи! Неужели мало было в первый день! Она даже прислугу отпустила, чтобы в доме не осталось никого из посторонних!..
Лидия подскочила к двери и спросила яростным голосом:
– Кого вам нужно?
– Господина Морозова. Здесь ли он проживает?
– спросил из-за двери красивый женский голос, принадлежавший, судя по произношению, благородной даме.
– Оставьте его в покое, он болен! – бросила Лидия.
Она уже не заботилась ни о каких приличиях. Что бы там ни произошло с Василием, теперь его просто осаждали всякие бесцеремонные люди, которым он зачем-то стал очень нужен. Пока он не поправится, она будет всех гнать в шею, будь то хоть генерал, хоть сам государь император!..
За дверью колебались – Лидия почему-то знала, что дама не ушла. Она ждала, сжимая кулаки и уже ненавидя эту просительницу.
– Сударыня, вы не впустите меня на одну только минутку? – певуче и моляще сказала дама наконец. – Мне нужно спросить вас о Василии Исаевиче. Вы ведь его родственница?
– Я его жена! – с ненавистью ответила Лидия, думая, что,
– Откройте мне, наверное, вам очень неудобно говорить через дверь! – сказала незнакомка.
Лидия откинула крючок, отперла дверь и распахнула ее. Вид у нее был такой, что незваная гостья должна была бы с воплями броситься прочь; но настырная барыня осталась на месте. На лице ее появилась улыбка, точно она стояла в преддверии рая, а Лидия была его ключарь.
– О, благодарю вас! – сказала женщина.
Это была молодая блондинка с влажными синими глазами, закутанная в дорогие меха и благоухающая дорогими духами. Она отвела с глаз тщательно завитый локон, и на руке ее блеснуло бриллиантовое кольцо.
– Вы так добры, - пролепетала дама.
– Говорите, что вам нужно, и убирайтесь, - процедила Лидия.
Барыня шагнула вперед и проскользнула в коридор, воспользовавшись этим предложением. Лидии осталось только закрыть за ней дверь.
– Мадам Морозова, я графиня Шувалова, - сказала дама. Она растерянно остановилась, должно быть, не увидев на лице Лидии должных чувств.
– Ну, так что же? – сердито спросила хозяйка.
Графиня заломила руки, покосилась в сторону комнаты, в которой верным женским чутьем угадала присутствие Василия.
– Мадам, мне нужно увидеться с вашим супругом. Это вопрос жизни и смерти, - сказала она. – Впустите меня к нему.
– Еще чего! – вырвалось у Лидии.
Дама ждала – с видом все еще молящим, но уже и с надменностью, проступившей под этим выражением.
– Графиня, мой муж сейчас не принимает, - сказала Лидия сквозь зубы, ничуть не испуганная титулом гостьи. – Вы ведь понимаете, что это значит? Уходите.
– Но вы не можете… - пробормотала графиня Шувалова, невольно отступив перед хозяйкой. Лидия впервые заметила, что она хороша собой – и, конечно, такая холеная, как только это могут себе позволить сливки общества.
– Вы понимаете, кто я такая? – теперь уже с мягким возмущением спросила дама, которую Лидия неуклонно теснила к входной двери. – Вы понимаете, кто мой муж?
– Мой муж тоже дворянин, - отозвалась Лидия. – А вы ведете себя непозволительно! Сейчас же покиньте наш дом!
Никогда раньше она не думала, что сможет разговаривать в таком тоне с графиней – но теперь, когда за дверью лежал ее любимый больной муж, смогла.
Дама допятилась почти до самой двери – и вдруг, к ужасу Лидии, упала перед нею на колени. Она зарыдала. Очевидно, графиня Шувалова была из тех истеричек с голубой кровью, что готовы были на любое унижение, лишь бы добиться своего. Хуже всего было, что возжелать такие аристократки могли тоже чего угодно, хоть луну с неба.
– Я вас умоляю, - пробормотала графиня. – Умоляю… впустите! Мне так нужно видеть его!
Она стала целовать Лидии руки.
– Сейчас же перестаньте! Вставайте!