Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Я просто хочу сохранить голову на плечах, - отозвался он, не глядя на нее.
– А помните ли, что говорится в Библии? То, что было сокрыто от мудрых и ученых, открылось младенцам, - заметила Женя.
Игорь махнул рукой.
– Евгения, сейчас мой брат приобрел самую печальную известность, - сурово сказал он; на высоком благородном лбу появились морщины. – Я не знаю, что за… проходимец сочинил о нем такую статью, что за Иуда работал с ним в редакции, но имя Морозовых сейчас треплет весь город. Как
Женя с грустью улыбнулась.
– Игорь Исаевич, мне, как видите, мало что осталось скрывать… думаю, злые языки уже наплели о нас с Василием всякого. Поэтому я расскажу вам, что было между нами в действительности. Пусть уж лучше я, чем газета.
И она рассказала. Опустив совсем немного подробностей. Рассказывать это было почти как говорить о ком-то постороннем: наверное, то была привычка к сочинительству, привычка отстраняться от героев истории.
А может, Игорь сделался для нее своим, вторым Василием. Хотя Василием в такие минуты она смущалась безумно; Игорем же почему-то нет.
Женя закончила рассказ как раз тогда, когда впереди показалась вывеска какого-то кафе или ресторана. По-видимому, Игорь вел ее как раз туда. Если он все еще об этом помнил.
Девушка посмотрела на своего спутника – она чувствовала, что немного покраснела. Он тоже: Игорь не сводил с нее глаз. “Боже мой, неужели это такой целомудренный человек?” - подумала Женя.
– Верите ли вы мне? – спросила она.
– Не смею не верить, Евгения Романовна, - медленно сказал Игорь. Он, словно в великом удивлении, медленно проговаривал каждое слово.
Он замолчал на несколько мгновений.
– А письма эти у вас есть? – спросил молодой человек.
Конечно, он же еще совсем молод! Ему не больше тридцати!
– Одно, - тихо ответила Женя. – Второе у вашего брата. Вернее сказать, он его уничтожил сразу же, как получил.
Игорь кивнул.
– Я знал, - тихо сказал он.
– Что знали? Что Василий так поступит? – спросила Женя. – Или же знали, что он и вправду медиум?
Игорь молчал.
– Вы более готовы принять мои слова, чем показываете, - заметила девушка. – Знаете, Игорь Исаевич…
Она вдруг прижала руку к сердцу.
– Вот здесь я это чувствовала, - сказала Женя в волнении. – Вот здесь. Все время.
Игорь чуть улыбнулся.
– Вы писательница, - тихо сказал он.
Женя почувствовала обиду, но ничего не сказала. Игорь кивнул на вывеску кафе впереди.
– Вот обещанное место, - сказал он. – Кофейня, там всегда тепло, правда, это недешевое заведение…
– У меня есть деньги, - сухо сказала Женя.
Игорь рассмеялся.
– Не думайте обо мне так плохо, Евгения. Я вас угощаю, чем пожелаете. Я и так виноват: застудил вам горло.
Женя вдруг очень смутилась. Снова она вспомнила, что перед нею –
Он – Морозов…
Она для него – уже Евгения…
“Тебе это очень понравится, мама, - неожиданно насмешливо подумала Женя. – Да вот только теперь все зависит от меня”.
В кофейне, с каким-то русским названием, оказалось и вправду тепло. Уютно. И, что лучше всего, малолюдно.
– Сюда ходят какие-нибудь ваши знакомые? – с беспокойством спросила Женя, когда кавалер усадил ее за столик.
Он сел напротив.
– Даже если и ходят, что с того? – спросил Игорь. Ей показалось, что он задет ее словами. – Я вас фраппирую*?
Ох уж эти гордецы Морозовы!
– Скорее я должна вас фраппировать, - сказала Женя. – Я просто воплощение всех женских недостатков.
Она сама не знала, почему сказала это. Но с вызовом посмотрела в глаза Игорю. Он мягко улыбнулся.
И вдруг взял ее за руку.
– Как сказали в одном знаменитом романе Тургенева вашему тезке, - тихо произнес Игорь, - вы напрашиваетесь на любезность, Евгения Романовна… Но со мной вам это ни к чему.
Он поцеловал ей руку.
– Вы замечательная женщина. И роман ваш очень талантлив.
– Терпеть не могу Базарова, - сказала Женя. Скорее потому, что была слишком смущена.
Игорь засмеялся.
– Базаров бы вас тоже возненавидел, - сказал он. – Теперь Базаровы давно уже не редкость, теперь общество фраппируют спириты.
Тут их отвлек официант. Игорь предоставил Жене сделать заказ самой. Она, стесняясь, заказала только кофе с пирожным, и тогда Игорь последовал примеру дамы.
– Почему вы не заказали ужин? – спросил он. – Здесь хорошая кухня.
Женя опустила глаза.
– Игорь Исаевич, это просто неприлично, - сказала она.
– Неприлично, если я Игорь Исаевич, - тихо ответил ее кавалер.
Женя вздрогнула. Нет, встречи с мужчинами – это слишком волнующе, слишком опасно. Боже мой, куда он так спешит, прямо гонит лошадей!
– Игорь… Исаевич, на что вы намекаете? – спросила она.
– Я бы хотел чаще видеться с вами, - сказал Игорь Морозов. – И уже на других правах.
Такая прямота изумила и оскорбила ее.
– Так сразу? – спросила Женя.
Игорь опустил глаза. Он был заметно старше Василия, но так же привлекателен. И, несомненно, походил на него темпераментом.
– Евгения Романовна, я мог бы… ждать, кружить около вас, если бы вы были пансионеркой, а я мальчиком, - тихо сказал Игорь. – Но вы давно женщина. Я увидел это в вашем романе, в вашем образе мыслей. С вами ни к чему скрывать свои намерения.
– Вы осмеливаетесь так говорить потому, что я рассказала вам о Василии, - произнесла Женя, глядя на него исподлобья. – Вы считаете, что я… развращена!