Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Да что ты говоришь!
Внезапная зависть впилась в ее сердце, как шип. Саша, ощутив счастье Жени почти как свою боль, схватилась за беременный живот. Но и этот “смысл жизни” под сердцем теперь не помогал, не утешал.
Саша вдруг ощутила себя обделенной, упустившей свое – навсегда.
– Я рада за тебя, - севшим голосом сказала она.
Женя взглянула на нее и вдруг поняла, как была жестока.
Она снова побледнела, губы сжались в полоску.
– Не завидуй, может, у нас еще ничего и не
– Да я вовсе ничего не говорю, что ты! – воскликнула Саша, но Женя только рассмеялась. Вот она, женская дружба – до первой крупной удачи одной из подруг…
– А что у Морозовых сейчас происходит, ты знаешь? – спросила Женя. – Ты помнишь, что писали в газетах о Василии? Это может быть вовсе не такая удачная партия.
Саша вежливо улыбнулась, потом опустила глаза и стала перебирать свое платье. Вскоре руки ее замерли, а улыбка сошла с губ.
Обе понимали, что, как бы то ни было, красивый, благородный Игорь Морозов - несравненно более удачная партия, чем пошлый, ограниченный, мелочно-эгоистичный разночинец Ираклий Зыков.
– Ты, наверное, спросишь, что он во мне нашел? – растерянно сказала Женя - ей почему-то хотелось сейчас утешать подругу, все больше принижая свое достижение. – Я сама не знаю, честное слово…
– Возвышенную душу, наверное, - сказала Саша.
Она всю жизнь смеялась над этим выражением, над всяким “сродством душ”, и ей было непривычно и горько признать, что такое бывает и имеет в любви большую силу.
Женя осторожно, с жалостью и нежностью обняла Сашу. Та уткнулась разгоряченным лицом ей в висок.
– Брось-ка ты, что бы я была за подруга, если бы стала тебе сейчас душу травить, - прошептала Саша. – Я правда рада за тебя. Очень рада.
Это была правда. Но еще больше Саша сейчас жалела себя.
– Когда у вас… счастливое событие? – скрывая свои чувства за усмешкой, спросила она. – Уже назначили?
– Да, - сказала Женя.
Если бы Саша могла сейчас обращать на это внимание, она бы заметила, что это “да” далось Жене с усилием - как будто она только сейчас что-то в себе переломила или выбрала путь, стоя на развилке дорог. Да так и было.
Женино беспокойство о чувствах Игоря вдруг затмилось небывало сильным желанием устроить собственную жизнь. Теперь, когда она ярко оживила в памяти пример неудачной женской судьбы…
– Мы поженимся через две недели. Помнишь? Как у вас было, - жестко проговорила Женя, сознавая, что, наверное, ранит этим Сашу.
“Надоело! И он сам сказал мне – когда мне будет угодно. И так будет! Хотя бы что-то в жизни будет, как угодно именно мне!..”
– Поздравляю, Евгения, это просто прекрасно, - сказала Саша. На когда-то красивом, а теперь отечном лице ее появилась улыбка. – Пригласишь меня?
–
Саша рассмеялась.
– Хоть что-то мне должно быть еще можно!
Смех перешел во всхлип; Саша вдруг замерла, взявшись за лоб.
– Прости, я ничего…
– Саша, может, водички? Тебе помочь сесть? Тебе плохо?.. – наконец всполошилась Женя.
Саша мотнула головой.
– Все хорошо, просто голова закружилась…
Она посмотрела на Женю и натянуто улыбнулась.
– Пойдем, я достану шампанское, маму позову. Надо же это как-то отметить.
– Тебе нельзя пить, - предостерегла ее Женя.
Саша нервно пригладила волосы; потом вдруг, наморщив лоб, приставила ладонь к горлу.
– У меня эти “нельзя” уже вот где сидят. Сегодня особый случай. А уж тебе грех не выпить.
– А я не могу, у меня от спиртного голова болит, - сказала Женя. Посмотрела на Сашу, и вдруг ей стало стыдно.
Почти все в жизни делалось потому, что так было надо, но иначе ведь и нельзя. Женя улыбнулась Саше. Да, она счастлива, она должна быть очень счастливой.
Когда новость сообщили Нелли Георгиевне, та обрадовалась, казалось, гораздо больше Саши. Глядя на благополучную госпожу Виргинскую, Женя неожиданно подумала, что счастье дочерей и матерей – разное и достижимо раздельно. Как странно! Она всегда думала, что матери должны быть единым целым с детьми! А госпожа Виргинская даже не знала, какую супружескую жизнь на самом деле ведет ее Саша, хотя жила с нею под одной крышей!
– Женечка, а как твои сочинения? – вдруг спросила Нелли Георгиевна, когда они откупорили шампанское.
– Сочинения?
Удивительно – Женя совершенно об этом забыла, хотя писательство уже давно было центром ее жизни!
– Я не знаю, - проговорила она упавшим голосом.
Теперь при мысли о “сочинениях” Женя думала прежде всего о Василии Морозове.
Вдруг Жене захотелось как можно скорее оказаться замужем за Игорем Морозовым. Как будто в самом скором времени должно было произойти что-то, что сделает эту свадьбу невозможной.
========== Глава 22 ==========
Карусель закружила Женю, вскружила ей голову, лишив последней возможности для отступления. Она всегда была неуверенной в житейских делах. А теперь – как будто передала себя в руки Игоря Морозова, почти силой отобравшего у нее волю к самостоятельным действиям на неизведанном поприще.
Она сказала Игорю о своем решении на другой же день после того, как вернулась от Виргинских. Женя испытывала странное и, наверное, оскорбительное для своего жениха чувство. Она наблюдала за ним как естествоиспытатель – естествоиспытатель, препарирующий человеческие характеры вместо тел…