Трансфер на небо
Шрифт:
Футболист довольно улыбнулся, а потом вывел на листочке размашистую подпись: «Кондаков».
…Вечером того же дня разговор агента с форвардом слушали двое. Столик в ресторане, за которым обычно решал свои дела Ботя, давно уже был оборудован «жучком».
– Вот ведь сволочь, – протянул первый слушавший, когда из магнитофона донесся скрип пера, которым форвард подписывал контракт.
– Ну надо же! – удивленно бросил второй. – Молодой гаденыш от нас уходит!
– Кто ему разрешил, твою-то мать?!
– Мамой клянусь, ему это с рук не сойдет! – в сердцах ударил кулаком о ладонь первый.
– Думаешь,
– Думаю, пора, – кивнул первый.
– Ты имеешь в виду Ботю?
– Какого, на хрен, Ботю?! С Кондаковым надо разобраться!
– Не жалко?
– Жалко – у пчелки! – яростно воскликнул первый. – А этот сученыш слишком уж наглым стал. Надо же: такой молодой – и такой наглый!
– А как ты его собираешься проучивать?
– Уж найдем способ, не беспокойся.
– Да я насчет способа и не беспокоюсь. Я о другом волнуюсь: как бы твои костоломы-головорезы не перестарались. А то получим вместо игрока, который пять «лимонов» стоит, инвалида. Или – вообще труп.
Ночь, когда убили центрфорварда Кондакова, подходила к концу. Небо чуть посинело. Ожидался рассвет – словно дополнительное время в затянувшемся, измотавшем все нервы матче…
«Порше», в котором ехали Опер и подозреваемый Карпов, подкатил к зданию базы. Следом подъехала милицейская «шестерка», которой управляла Варвара. После разговора на мосту «Порше», ведомое футболистом, лихо стартануло и совершенно без видимых усилий унеслось со скоростью сто шестьдесят. «И это Карпов еще не торопится. Машину бережет», – вздохнула-позавидовала Варя. Она закусила губу и устремилась в погоню: не в ее правилах было кому-то уступать! Даже в таких заведомо невыгодных для нее условиях. Милицейская «шестерка» выла, тряслась, гремела, мотылялась по мокрой дороге, но Варвара выжимала из развалины все возможное, все хорошее, доставшееся от далекого предка – «Фиата». В итоге на площадку перед корпусом она зарулила только на полминуты позже «Порше», и наградой ей стали недоуменно-восхищенный взгляд Карпова и усмешка Опера:
– Ну, Варвара, ты даешь!
Все вместе, втроем, они подошли к входу в корпус, а на крыльце их уже встречал взволнованный следователь.
Пропустив Карпова вперед, он приблизился к Малюте и прошептал:
– Мы потеряли Анжелу.
– Какую, на хрен, Анжелу?! – непонимающе уставился на молодого Костика Опер.
– Кондакову.
– Кондакову?!
– Да, жену убитого. То есть вдову.
У Варвары похолодело под ложечкой: ей примнилось, что следак говорит о «потере» Анжелы в том смысле, в каком об этом говорят врачи. Что она тоже кем-то убита, что нашли ее труп и на их плечи падет еще одно расследование.
– То есть как это «потеряли»? – нахмурился Опер. Его мысли, похоже, развивались в том же направлении, что и у Вари.
– Ну, найти ее нигде не можем, – объяснил Костик.
– Ф-фу, умеешь же ты пугать, – буркнула Варя в сторону следака.
Опер подозвал покуривавшего на крыльце милиционера-сержанта и скомандовал ему, указав на Карпова, беспечно стоявшего на крыльце в сторонке:
– Давай, проводи этого бегуна в столовую, ко всем прочим.
А сам повернулся в сторону Костика и нахмурился:
– Поясни-ка мне поподробнее про эту вновь испеченную вдову и где вы ее потеряли?
– Ну, я узнал телефон и позвонил Анжеле Кондаковой домой, в Питер. Подошла ее мать. Я спросил: где в данный момент находится ее доченька.
– Пять часов утра. Самое время
– Да маманя эта совсем не старушка! – оправдываясь, сказал Костик. – Скорее, молодушка. Ей лет сорок пять, судя по голосу, – не больше.
– Ну и как же ты эту молодушку успокоил? – Опер подмигнул Варваре и передразнил следака: – «Не беспокойтесь, мамаша, ваша дочка, кажется, жива. Во всяком случае, пока, в отличие от зятя».
Варя фыркнула.
– Очень я с ней тактично поговорил, – слегка разобиделся Костик, – и извинился десять раз, и успокоил.
– Ну ладно, ладно. Верю, что ты, Костик, у нас мальчик воспитанный. Про смерть любимого зятя питерской тещеньке не говорил?
– Да нет пока. Придумал, что у Кондакова чемодан украли.
– Лихой полет фантазии. И что же тебе твоя молодушка-мама рассказала про доченьку-вдову?
– Сказала, что Анжела Кондакова находится в турпоездке, в Шри-Ланке. Это Цейлон теперь так называется. «Когда должна вернуться?» – спрашиваю. «Сегодня утром, – говорит, – Анжелочка прилетает с Цейлона в Москву, в одиннадцать часов, рейс шестьдесят шесть двенадцать». Ну и дала мне сотовый номер Анжелы. И еще, на всякий случай, я вызнал у нее телефончик одной ее подружки, с которой Кондакова вместе на курорт летала…
Рассказывая, Костик все больше и больше приходил в азарт:
– Потом я позвонил в Аэрофлот. И оказалось…
Он выдержал эффектную паузу, но ни Опер, ни Варвара не выказали никакого нетерпения – просто стояли и смотрели на следователя. Слишком устали.
– …Оказалось, что этот чартер со Шри-Ланки, номер шестьдесят шесть двенадцать, уже прибыл! Вчера, в одиннадцать часов вечера, то есть в двадцать три по московскому времени!
– Интере-есно, – протянул Опер.
– А я что говорю! – воскликнул Костик. И продолжил: – Я тогда сразу же бросился звонить Анжеле Кондаковой на сотовый. Гудки проходят – значит, аппарат в зоне приема, но трубку никто не берет. Раз звоню, два, три… Ноль эффекта. И тогда я позвонил этой Анжелиной подружке, с которой она вместе вроде бы на Цейлон летала.
– Всех на уши поднял, – опять юмористически подмигнул Варваре Опер, кивнув в сторону следака.
– Ничего, – не обращая внимания на насмешливый тон, продолжал Костик, – эта девушка не спала, она как раз только что в Ленинград… ну, то есть, в Петербург, из Москвы прилетела. И знаете ли, что она мне сказала?
Следак интригующе обвел взглядом Опера с Варей.
– Что хочет выйти за тебя замуж, – усмехнулся майор.
– А вот и нет, гражданин Малютин, – торжествующе проговорил Костик. – Она сказала, что Анжела Кондакова, выходя из самолета, который, подчеркиваю, приземлился в аэропорту Шереметьево-один вчера в двадцать три часа, собиралась ехать к своему супругу Игорьку Кондакову, ныне зверски убиенному, – и добавил: – Прямо сюда, на базу!
Опер присвистнул.
Они трое так и застыли на ступеньках ночной базы, являя собой немую сцену к последнему акту «Ревизора».
Однако уже через минуту оторопь Малютина, равно как и его шутливое настроение по отношению к юному следаку, словно ветром сдуло. Он снова стал серьезным, озабоченным, деловитым.
– Значитца, так, – скомандовал он. – Я сейчас беру сержантов и снова прочесываю всю территорию базы. Судя по тому, как тут, на шлагбауме, «Порше» выпустили, они на самом деле могли прошляпить и целый взвод киллеров, сюда прибывших. Не говоря уже об этой бедной крошке – Анжеле Кондаковой…