Трансмутация
Шрифт:
А потом в свете фонаря возникло еще одно лицо: абсолютно черное и блестящее. Настасья предположила: какой-то чернокожий стал жертвой колберов. Но потом разглядела, что черноликий просто нацепил на себя маску, полностью скрывавшую его черты. Весь в черном, он был похож на японских ниндзя из старых фильмов. И руки его не висели плетьми. Он держал наперевес длинный тонкий шест и время от времени тыкал им в бока и спины безликих, которые начинали выбиваться из толпы.
– Настасья, да что же ты?!.. – Ивар заметил, что она остановилась, только когда сам добежал до моста. И теперь взирал на
Но девушка была словно под гипнозом. Она стояла и смотрела на приближающихся (безликих) зомби, почти машинально выделяя из их числа людей в черных масках. Она узрела уже четверых, шедших по флангам. Но почти не сомневалась, что в арьергарде колонны идет еще с десяток пастухов, и что они гонят своих овец в какое-то определенное место.
Ивар подбежал к ней и стиснул её ладонь – левой рукой.
– Ты что, не понимаешь? – Он придвинул губы, перепачканные кровью, к самому капюшону на её лице. – Они сейчас все пойдут на мост. Если мы не успеем перейти, нас просто затопчут.
Настасья чуть было не сказала: «Ну и пусть». Но потом нащупала в кармане ветровки запечатанный в полиэтилен квадрат. Вещь эта явно имела для её дедушки громадную ценность. И теперь она, Настасья, была не вправе погибнуть – унеся с собой последнее, что от него осталось.
Она сжала левую руку Ивара, и они поспешили к мосту.
Глава 5. Провал
28 мая 2086 года. Вторник, после полуночи. Рига
1
Сперва им показалось: они намного опередили безликих. Те двигались совсем не шустро, а пастыри понукали их без особого усердия, явно желая лишь одного: чтобы заблудшие овцы добрались до какого-то места назначения. И вряд ли им был госпиталь, где трудилась когда-то Татьяна Павловна, мама Ивара.
Однако тусклый свет, освещавший набережную, путал расстояния. Ивар и Настасья только-только ступили на мост, когда услышали многоголосое свистящее дыхание, вырывавшееся из вертикальных прорезей-ноздрей безликих овец. И, увы, они двое уже не могли идти быстрей. Ивару и без того каждый шаг давался с болью, и на лице у него выступили крупные капли пота.
Пройти они могли только на верхний ярус моста; выезд на нижний ярус – автомобильный – имелся лишь из туннеля, выходившего к самой набережной. И ясно было, что пастыри погонят безликих тоже по верхнему мосту. Однако выбора у беглецов не оставалось.
– Мы сможем! – Настасья крепче сдавила левую руку Ивара. – Бежим!
Но всё, что им удалось – это пойти более или менее быстрым шагом. Здесь под их ногами не было битого стекла, и девушка поминутно оглядывалась – смотрела, далеко ли от них безликая толпа.
Но и люди в масках – gute Hirten, добрые пастыри – явно не были слепыми: они тоже обозревали место действия. Настасья заметила, как двое чернолицых сблизились и принялись совещаться. При этом они периодически взмахивали своими шестами, указывая в сторону моста.
– Что, нас заметили? – Ивар задал
– Не говори ничего, пожалуйста! – Настасья, не удержавшись, снова глянула через плечо. – Они далеко, и мы в любом случае успеем раньше них перейти на ту сторону.
Но первые безликие уже подходили к мосту. И пастыри при помощи настойчивых тычков шестами заставляли их поворачивать в нужном направлении: к пешеходной дорожке.
– Надвинь капюшон пониже! – велел Ивар. – Главное, чтобы они не увидели наших лиц. Прости, что я потерял сумку твоего дедушки!
– Да помолчи ты! При чем тут вообще сумка?
– Если б у нас оставались деньги, мы могли бы купить себе новую одежду. Тогда у пастырей было бы меньше шансов опознать нас.
– Да кто они такие – эти пастыри? – Настасья забыла даже, что сама велела своему другу молчать.
– Мама рассказывала о них – по секрету. В её госпитале…
Договорить он не успел. Настил пешеходной дорожки, по которой они шли, задрожал и словно бы даже загудел. И Настасья не стала больше глядеть назад. И без того было ясно: безликих начали загонять на мост.
Ивар тоже всё понял.
– Пошли, и не оборачивайся больше! – Он снова сжал её руку – повлажневшей от пота ладонью. – Если на мосту провалы, нам нужно смотреть под ноги.
Луна светила ярко. Да и, к тому же, мост освещали уцелевшие фонари и красные сигнальные огни – призванные обеспечить безопасность проходящих судов (которых, правда, той ночью не наблюдалось вовсе). Так что темные пятна провалов Ивар и Настасья заметили еще шагов за десять. Не сговариваясь, они подались влево: к огражденью дорожки, отделявшему её от нижнего уровня моста, по которому не проезжало ни одной машины. Прижавшись к поручням спиной, они стали бочком пробираться мимо провалов, временами возвращаясь на сам настил – в тех местах, где он оставался целым.
– Нам нужно идти быстрее! – всё время повторял Ивар. – Плохо, если они просто разглядят нас. А уж если поймают…
И Настасья даже не спрашивала, что именно произойдет с ними в этом случае. Они и без того двигались настолько резво, насколько могли. Однако – недостаточно резво. И, когда позади них началось действо, они оказались слишком близко от него. Так что разглядели все его детали.
2
Настасья с Иваром услышали громкий всплеск далеко внизу. И остановились – почти против своей воли. Они как раз обходили повреждение в настиле дорожки, пробивавшее всю конструкцию навылет, и, когда поглядели сквозь него на реку, сразу поняли, что произошло.
Несколько сероватых тел в изорванной одежде еще плавало на поверхности воды. Но расходящиеся пузыри ясно показывали: еще больше оказалось (безликих) тех, кто уже шел ко дну.
– Пастыри – они знают, как вода действует на безликих? Знают о ложной декомпрессии? И потому их и топят? – спросила Настасья; она была слишком измучена и слишком близка к догадке с самого начала, чтобы удивляться или возмущаться.
– Как правило – да, – сказал Ивар. – Идем!