Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV
Шрифт:
Этот текст был передан Краевскому через Одоевского с просьбой «принять по сему благоприличные меры», т. е. представить его на рассмотрение министру [161] . По всей видимости, именно вследствие вмешательства Уварова упоминание о Булгарине исчезло, и «Объяснение» сосредоточилось на разоблачении лжи Греча при помощи цитаты из его письма Жуковскому от 29 января. Отметим, однако, что подобное использование частного письма могло бросить тень на репутацию поэта, и Уваров, вероятно, не без труда добился от него согласия. «Жуковский уже объяснился по этому [поводу] с министром, и препятствия не будет», – с облегчением сообщал Вяземский Одоевскому. Готовую же статью следовало незамедлительно представить министру на окончательное одобрение: «Так сказал Уваров Жуковскому» [162] .
161
Записка Одоевского к Краевскому (без даты) – ОР РНБ. Ф. 391. № 907. Л. 1.
162
ОР РНБ. Ф. 391. № 905. Л. 1–2.
Азартный Вяземский рассчитывал нанести по противнику чувствительный удар, напечатав «Объяснение» организаторов сразу и в «Русском инвалиде», и в «Литературных прибавлениях…» [163] ,
На этом печатное выяснение отношений резко оборвалось.
В своем конфликте с министром, по большей части невольном, Греч, а с ним и Булгарин, по-видимому, всерьез рассчитывали на поддержку Бенкендорфа, однако для III Отделения в тот момент куда важнее было замять скандал. В связи с этим Греча вызвали к Дубельту, и он был вынужден давать ему письменные объяснения. Одновременно, по соглашению Бенкендорфа с Уваровым [164] , освещение крыловского юбилея в газетах полностью прекратилось. Вероятно, вследствие этого не были напечатаны две подробные статьи, анонсированные одна «Литературными прибавлениями к “Русскому инвалиду”» [165] , вторая – «Художественной газетой» Н.В. Кукольника. Острота ситуации вслед за тем стала сходить на нет. Свидетельством этого стало появление в мартовском номере «Сына Отечества» хроникальной заметки о празднестве 2 февраля; Греч и Булгарин, ухитрившись не упомянуть ни одного из организаторов праздника, подобострастно привели в ней полный текст речи Уварова, в которой тот всячески подчеркивал собственную значимость, называя себя «орудием всемилостивейшего внимания государя императора к нашему незабвенному ‹sic!› Крылову» и «представителем его державного благоволения» к русской словесности [166] .
163
Там же. Л. 1.
164
В мемуарах Греч бегло упоминает о переписке, которая по этому поводу возникла между III Отделением и Уваровым (см.: Греч Н.И. Юбилей Крылова // Греч Н.И. Записки о моей жизни. С. 628).
165
Об этой статье, по-видимому, идет речь в письме Одоевского к Краевскому, написанном не позднее 10–11 февраля (ОР РНБ. Ф. 391. № 907. Л. 1). Ее автором он называет Вяземского, которому и просит сообщить, «в каком виде» статья будет получена от министра-цензора.
166
Летопись событий за февраль 1838 года // Сын Отечества и Северный архив. 1838. Т. 2. № 3. С. 58 (5-й пагинации).
Крыловский праздник как важное культурное событие освещался не только в русской, но и в немецкой прессе. Эти публикации еще не попадали в поле зрения биографов баснописца, хотя Греч упомянул о них в своих мемуарах, сетуя на «превратное ‹…› обидное и огорчительное» изложение «начала и обстоятельств» юбилея в аугсбургской «Allgemeine Zeitung» [167] . В самом деле, 27 февраля 1838 г. газета поместила заметку своего постоянного петербургского корреспондента Леонгарда фон Будберга, датированную 14 февраля, в которой сообщалось о праздновании в один день 50-летия литературной деятельности и 70-летия со дня рождения «знаменитого нашего баснописца», причем журналист посчитал нужным уведомить читателей о том, что книгоиздатель Смирдин в свое время заплатил Крылову 40 тыс. руб. за право на издание его басен в течение десяти лет. Вслед за этим, 5 марта, был напечатан рескрипт Крылову в переводе на немецкий язык, а 6-го – еще одна заметка Будберга с пересказом речей Уварова и Жуковского и обширными цитатами из них [168] .
167
Греч Н.И. Юбилей Крылова // Греч Н.И. Записки о моей жизни. С. 624.
168
Allgemeine Zeitung. 1838. 27. Februar. № 58. S. 463–464; 5. M"arz. № 64. S. 511; 6. M"arz. № 65. S. 518–519. Статьи атрибутированы Л. фон Будбергу на основании данных архива газеты и ее издателя в Deutsches Literaturarchiv Marbach (за справку благодарим Биргит Сленска и Светлану Киршбаум). Подробно о Л. фон Будберге см.: Goedeke K. Grundriss zur Geschichte der deutschen Dichtung. Dresden, 1929. Bd. XV. S. 93–94; Gottzmann C., H"orner P. Lexikon der deutschsprachigen Literatur des Baltikums und St. Petersburgs. Berlin; New York, 2007. Bd. 1. S. 309–310.
Казалось бы, названными публикациями сюжет о юбилее русского баснописца был исчерпан. Однако через три месяца «Allgemeine Zeitung» неожиданно вернулась к этой теме во второй части статьи Генриха Кёнига «Литературные вести из России» [169] . Кёниг получил известность в России после того, как осенью 1837 г. выпустил в Штутгарте книгу «Literarische Bilder aus Russland», где, опираясь на мнение своего негласного советника, русского литератора Н.А. Мельгунова, чрезвычайно резко отозвался о журналистской деятельности «триумвирата» – Греча, Булгарина и Сенковского. В рамках последовавшего за этим обмена полемическими выпадами [170] Кёниг счел нужным обратиться к юбилею Крылова и воскресить уже забытый, казалось бы, упрек не явившимся на торжество. Одобрительно, хотя и не вполне точно его описав, немецкий публицист далее замечает: «Среди живых букетов русской национальной литературы не виден был только знаменитый увядший трилистник: Греч, Булгарин и Сенковский. Сии господа – следуя, видимо, безошибочному инстинкту – исключили себя из общего праздника». От этого как бы вскользь брошенного замечания Кёниг переходит «к разговору о литературном кризисе, который, возможно, разразится уже в нынешнем году». Последовавший за этим виток полемики уже никак не был связан с крыловским юбилеем.
169
Literarische Mitteilungen aus Russland. II // Allgemeine Zeitung. Beilage. 1838. 4. Mai. № 236–237. S. 942–943. О сотрудничестве Кенига и Мельгунова в рамках и этой статьи см. (помимо сведений из архива газеты): Ziegengeist G. Aus Heinrich Koenigs ungedruckter Korrespondenz mit Cotta und Brokhaus "uber die «Literarischer Bilder aus Russland» (1837–1839) // Zeitschrift f"ur Slawistik. 1989. Bd. 34. № 1. S. 19–20, 28.
170
Об
Между тем для Греча воспоминания обо всей этой истории многие годы оставались крайне болезненными. Обида, в особенности на Жуковского, допустившего использование частного письма в газетной распре, не давала ему покоя многие годы. Только в 1843 г., за границей Греч наконец имел с поэтом какое-то объяснение «о деле юбилея» [171] .
Следствием праздника 2 февраля 1838 г. стал небывалый всплеск популярности Крылова. Первым отреагировало Санкт-Петербургское Дворянское собрание. Хотя баснописец не соответствовал установленному имущественному цензу, вскоре после праздника «директоры и постоянные члены» собрания известили его об избрании непременным почетным членом, «в ознаменование ‹…› достопамятного в доме нашего собрания совершившегося события, желая сохранить отныне и навсегда присутствие среди нас почтенного литератора, которым Русские не престанут гордиться» [172] .
171
Греч Н.И. Юбилей Крылова // Греч Н.И. Записки о моей жизни. С. 629.
172
Кеневич. С. 313–314. Аналогичным образом в 1806 г. П.И. Багратион «единогласно и без баллотировки» был избран в члены Московского Английского клуба, «в воспоминание того дня, в который он осчастливил клуб своим посещением» (см.: Жихарев С.П. Записки современника. С. 197–198).
Очевидно, в те же дни 19-летняя великая княжна Мария Николаевна выразила желание получить живописное изображение кабинета баснописца (и, видимо, его самого за работой). Жуковский донес ее просьбу непосредственно до Крылова; одновременно Уваров дал соответствующее указание Оленину. По свидетельству В.Ф. Кеневича, «картина, представляющая кабинет Крылова» и написанная молодым художником и архитектором К.А. Ухтомским (вскоре он прославится «перспективными видами» залов Зимнего), тридцать лет спустя находилась в коллекции Мариинского дворца [173] .
173
Кеневич. С. 311. Следы этой акварели теряются после смерти Марии Николаевны в 1876 г. и распродажи принадлежавшего ей имущества.
В таком контексте естественно выглядело желание организаторов юбилея запечатлеть триумф Крылова в нетленных материалах, отчеканив памятную медаль. Кроме того, это позволило бы, пусть с опозданием, реализовать программу чествования, аналогичную программе «докторских» юбилеев. Средств на изготовление медали, однако, не было, поэтому праздник завершился обращением Оленина к гостям «и всем, кто пожелает быть соучастником в том же преднамерении», делать пожертвования на медаль «с изображением с одной стороны профильного портрета И.А. Крылова, а с другой приличной к сему надписи» [174] . Отметим, что к тому времени в русском медальерном искусстве изображений писателей еще не существовало.
174
Это печатное обращение приплетено к экземпляру юбилейной брошюры «Приветствия, говоренные Ивану Андреевичу Крылову», хранящейся в РГБ.
Несколько дней спустя организаторы юбилея через Уварова обратились за высочайшим разрешением превратить сбор средств в открытую подписку, однако их намерение предупредил министр финансов Е.Ф. Канкрин, выступивший с инициативой изготовить медаль за счет казны. (Именно таким образом государство в 1836 г. отметило патриотические заслуги М.П. Бахтина и Н.Д. Черткова, сделавших очень крупные пожертвования на открытие кадетских корпусов в Орле и Воронеже соответственно.) Уже 5 февраля Николай изъявил на это согласие [175] .
175
ОР РНБ. Ф. 542. № 508. Л. 1 (записка Е.Ф. Канкрина на имя Николая I от 11 февраля 1939 г.).
Специальное архивное дело сохранило переписку февраля 1838 г., относящуюся к разработке проекта медали [176] . В этот процесс были вовлечены Оленин, Уваров, Жуковский, Бенкендорф и Канкрин, в ведении которого находился Монетный двор. В течение примерно двадцати дней они несколько раз апеллировали лично к Николаю I и привлекли в качестве посредника великого князя Александра Николаевича.
Как следует из письма Оленина Уварову, увеличенная восковая модель аверса медали с профилем Крылова (пока еще без надписи) была готова уже 5 февраля. Ее исполнил молодой медальер, пенсионер Академии художеств А.И. Лютин. Однако к концу февраля заказ перешел к его старшему коллеге, опытному медальеру Монетного двора П.П. Уткину, который заново изготовил восковое профильное изображение баснописца [177] .
176
ОАД РНБ. Ф. 1. Оп. 1. 1838 г. № 22.
177
Эта модель в настоящее время хранится в фондах сектора нумизматики Государственного Русского музея (Мед. А–3337). Благодарим заведующего сектором А.В. Полищука за предоставленные сведения и ценные консультации.
Перед глазами у Уткина, несомненно, находились юбилейные медали в честь заслуженных медиков. Напомним, что до крыловского юбилея были отчеканены медали в честь П.А. Загорского и И.Ф. Рюля; в том же 1838 г. эта линия будет продолжена медалью в честь 50-летнего юбилея врачебной деятельности лейб-медика И.Ф. Буша. Все они были выполнены одним автором – академиком Академии художеств А.П. Лялиным. На их реверсе по сложившейся традиции располагалась весьма пространная латинская надпись с обилием сокращений – приветствие юбиляру от имени его друзей, учеников, почитателей и благодарных пациентов; мелкие буквы делали ее трудночитаемой. Аверс, начиная с медали в честь Рюля, отводился под профильное изображение юбиляра в мундире с орденами и лентами, также обрамленное надписью.