Трасса "Юг". Парни из 90-х
Шрифт:
– А чего ты тогда так рано от нас сбежала?
– Я же заранее с водилой договорилась, – ответила Машка.
– Это с толстым? С Федором?
– С Федором.
– Ну и как Федор? – не удержался я.
– А он тоже здесь, в больнице. Но я же не к нему пришла?
На это я даже не знал, что и сказать.
– Давайте поедем к нашим, – предложила Машка непосредственно вслед за этим. – Прямо сейчас, а?
– На море, что ли? – спросила Марина.
– Я покажу, где, – объявила Машка. – Туда лучше по объездной
И мы двинулись по этой объездной дороге. Стоит ли говорить, что она пролегала мимо знакомой нефтебазы?
Макс даже не повернул головы, а я все-таки проводил глазами видневшиеся вдали черные цистерны и вышки с ржавыми громоотводами, пока они не скрылись вдали. А затем на горизонте показалось море.
Оно сияло на солнце так, что болели глаза. Прищурившись, я разглядел длинную каменистую косу, далеко врезавшуюся в водную гладь. Там, где коса кончалась, виднелся полосатый маяк, или бакен, ли как там он называется, – не слишком высокий и, скорее всего, заброшенный.
Море было пустынным и каким-то бесхозным: ни корабля, ни рыбацкой лодочки, ни самолета, на худой конец (я вспомнил, что не так давно где-то в здешних краях проходили военные учения, так вот одному истребителю не хватило высоты. Летчик катапультировался и долго потом носился по волнам, пока не подобрали).
– Странно, – произнес Макс. – У нас все только и мечтают: юг, море! А местным оно как будто на хрен не нужно.
– Достало оно их, – предположил я. – Воды много, а толку никакого.
– Хоть бы затопило всё на хрен.
– Чего вы? Море – это круто, – засмеялась Машка с заднего сиденья. – Скажи, Раиль, море – это круто?
– Никогда моря не видел, – откликнулся Шериф.
«И правда, – подумал я. – Шериф и в Питере-то нечасто бывал».
Дорога вывела нас на берег. Никакого пляжа тут не водилось, сырая прибрежная полоса была усыпана галькой и основательно загажена мазутом. Попадались и места посуше: их легко можно было отыскать по следам от давно потухших костров и по кучкам разноцветных консервных банок. Чуть поодаль берег становился обрывистым, обрывы поросли какими-то колючими кустами, в которых я с удивлением узнал акацию. Людей в округе не наблюдалось.
Проехав еще с километр вдоль моря, мы обнаружили, что шоссе уходит куда-то дальше, может быть, до самой границы. Нам было не слишком интересно наматывать лишние километры. Наконец Машка сказала:
– Это здесь. Здесь, рядом.
Макс нажал на тормоз. Улыбнулся, вылез из машины, распахнул для нас дверцу и объявил:
– Добро пожаловать на Майами-бич. Остерегайтесь акул и извращенцев!
Мы выбрались на воздух. Море едва уловимо пахло нефтью и еще какой-то гнилью. И все же это было великолепно. Подобравшись к самой воде, мы обнаружили, что здесь вполне можно купаться – особенно если пройти подальше по косе до песчаной отмели.
Впрочем, искупаться мы не успели.
– Пойдемте, –
Мы углубились в заросли. По еле заметной тропинке шли минут десять. И выбрались на широкую поляну, окруженную высокими деревьями и зловредными колючими кустами. Заметить ее можно было, пожалуй, только со спутника.
На поляне дымил и чадил небольшой костер. У костра на корточках сидел довольно взрослый, бородатый мужик с длинными пегими волосами, перевязанными ленточкой. Он что-то жарил над огнем, какую-то длинную колбасу на палочке. С колбасы прямо на угли капал жир. Волосатый оглянулся на нас, узнал Машку, приветственно помахал свободной рукой.
Вокруг костра было расставлено с полдюжины палаток, некоторые – совсем старые, брезентовые, некоторые – поновее. Чуть подальше высилось три шалаша из кольев и веток, сложенных весьма искусно. Из одного шалаша выбралась тощая девица лет тридцати в джинсах и застиранной ковбойке на голое тело, с полиэтиленовым пакетом в руках. Она окинула нас насмешливым взглядом, достала из пакета какую-то снедь и уселась у костра.
– Мария, что-то ты долго, – произнесла она.
– Я друга встретила, – заявила Машка.
– Это которого друга? – строго спросила девица. – Или всех сразу?
Машка не соизволила ответить. Размахивая своим рюкзачком, подошла к крайней палатке. Заглянула внутрь.
– А чьи это тут вещи? – подозрительно спросила она.
– Это Шумный сегодня утром приехал, – нехотя объяснил мужик у костра. – Шумный из Нижнего, знаешь? С подругой.
– Я не поняла, Дэн, – возмутилась Машка. – Почему мое место всегда занимают? Что за дела?
– Всюду дедовщина, – довольно громко сказал Макс. – Даже у бомжей.
Девица в ковбойке сделала вид, что не слышит.
– Маша, ты меня прости, но ты когда приехала? – сказала она. – Ночью. А утром тебя уже нет. Что мы должны думать? Спальника у тебя нет, ничего нет. Приходишь, уходишь... Взяли и подвинули.
– Да ты не волнуйся, Мария, – Дэн вынул колбасу из огня и теперь разглядывал придирчиво. – Приходи в любое время, живи где хочешь... Мартина знаешь? У него шалаш хороший...
Моя сестренка оглядела тесный вигвам и поморщилась.
– Тут так принято, да? – спросила она.
– Да, в общем, тут плевать всем на всех, – объяснила Машка. – Свободные люди.
– Свобода есть высшее благо, данное человеку богом, – рассудительно произнес Дэн. – Поэтому всегда находится кто-то, кто норовит ее у человека отнять...
Он откусил от колбасы, и жир брызнул ему на бороду.
– Можно, я с вами побуду? – обернулась Машка ко мне.
– Да запросто, – ответил я.
– А как же Шериф? – ляпнул Макс.
Машка переложила рюкзачок из правой руки в левую:
– А ты думаешь, Максик, мы с тобой трахаться будем?