Траст
Шрифт:
На миг я даже приоткрыл рот.
– И это после налогов?!
Он заметил мою реакцию.
– Именно так. Что тут удивительного?
Пора пускать в ход дипломатию.
Пятьдесят миллионов долларов перед налогообложением – это еще куда ни шло. А вот пятьдесят миллионов долларов после вычета налогов – нонсенс какой-то, если только Клэр не исключили из завещания. При передаче имущественных прав между супругами – от Палмера к ДжоДжо – налоги не взыскиваются. Таков закон.
Но передача от родителя к ребенку облагается по полной программе. Если Палмер оставил Клэр какие-то
Сидя перед обеими Кинкейд, я тщательно подыскивал слова.
– Исходя из того, что мне известно о семье, баланс представляется великоватым.
– Вам известно, что Палмер застраховал жизнь?
– Нет. Но теперь уже да.
Богатые люди часто покупают страховки, чтобы оплатить свои налоги на недвижимость. Вполне возможно, осознал я, что Палмер оставил активы Клэр. Однако я не намеревался извиняться и спрашивать, что именно она унаследовала. Дипломатия – одно. Дурной вкус – совершенно другое. Лучше дать подробностям всплыть естественным образом.
– А зачем здесь я, Хьюитт?
– Палмер просил тебя кое о чем.
– О чем же?
– Он просил тебя войти в попечительский совет Фонда Пальметто.
Вдоль хребта у меня от гордости побежали мурашки. Лоб начало искристо покалывать, как бывает, когда засидишь ногу. В моем бизнесе войти в правление филантропической организации – дело важное, настоящая честь. Особенно такого, активы которого составляют 150 миллионов долларов.
– Не знаю, что и сказать.
– Может, просто «да»? – лицо ДжоДжо сияло. Ее золотистая кожа была в точности такого же цвета, как свет, вливающийся в окна.
Клэр вдруг посвежела. На миг все мы четверо забыли о прошлой неделе.
Впрочем, осторожность есть осторожность, и я вернулся к испытанному временем способу выуживания деталей.
– Расскажите подробнее.
– Членство в попечительском совете в качестве волонтера, – пояснил Хьюитт.
– Разумеется.
– Твои расходы фонд возместит. А как член совета, будешь иметь право голоса в одобрении или отклонении благотворительных проектов.
– Включая и предлагаемые и финансируемые жертвователями, не входящими в семейство Кинкейд?
– Несомненно, – уверенно говорил Хьюитт голосом, чуть осипшим от многих лет раздачи консультаций. – ДжоДжо и Клэр – попечители наряду с тобой. Каждый из вас троих обладает отдельным голосом, что дает тебе решающий голос в вопросах, выходящих за рамки семьи.
– Как я понимаю, участвовать в заседаниях по телефону приемлемо?
– Несомненно.
– Насколько быстро нужно дать ответ?
– К понедельнику, – сказал Хьюитт. – В противном случае я найду замену.
– Ты нам нужен, – вставила ДжоДжо.
– Возьмешься? – осведомилась Клэр.
– Мне нужно спросить в СКК.
– Зачем? – Клэр снова окинула челку со лба.
– Из-за политики компании. Мне требуется одобрение на членство в любом правлении. Особенно в имеющем касательство к деньгам.
– Ты же будешь работать безвозмездно, – возразила ДжоДжо.
– Роли не играет. Я обязан докладывать о любой деятельности за рамками
– Смахивает на то, что за тобой наблюдает Большой Брат, – Клэр произнесла слово «брат» с тремя слогами.
– А что поделать – я работаю на крупном фондовом рынке.
– Извести меня в понедельник, – Хьюитт встал, давая понять, что беседа окончена. – И звони, если будут вопросы.
– Польщен.
Вот тебе и дипломатия. Мое заявление вполне соответствовало истине. Приглашение Палмера войти в правление – честь. Но после первоначального прилива энтузиазма верх взял застарелый фондово-рыночный цинизм.
Это кино я уже видел.
Чем могущественней патриарх и чем внезапнее его кончина, тем больший воцаряется хаос. Я по-прежнему даже не догадывался, что Палмер оставил ДжоДжо по сравнению с тем, что досталось Клэр. Если они не поладят между собой, если возникнет какая-то зависть, я могу оказаться под перекрестным огнем.
Может, такова цена роли тысячного человека Палмера.
Глава двенадцатая
«Самые интимные радости»
Бисквит в сердцах ткнул в кнопку, вырубив мобильник. Свернул на стоянку с незапятнанно-черным и гладким свежеуложенным покрытием. Хотя был уже конец сентября, от асфальта струился жар. Из машины Бисквит не вышел. Не все сразу. Вместо этого он парился в своем черном «Хаммере» – с работающим двигателем. Кондиционер пытался справиться с южным солнцем, которое обрушивало на землю пекло на пару градусов пожарче, чем в аду.
Чёрные березы его изумили. Сколько этих тенистых деревьев понасадили вокруг стоянки. А вокруг цветущие кустарники и никак не меньше трех разных видов растительности – лириопе мускари, кизильник и сныть. Чего-чего, а заботливого озеленения вокруг гипермаркета только для взрослых ждешь в последнюю очередь. Территория смахивает на городской парк.
Бисквит все раздумывал и раздумывал об отце Майкле Росси. Гадал, почему в дело вмешалось ФБР и так ли уж случайна смерть священника. До какой-то степени чувствовал и свою вину. Бисквит собирался обрушить на благочинного отца диатрибу [33] по поводу «Самых интимных радостей», поджарить его в воскресенье шестью разными способами. Вот только теперь тот для фейетвиллской инквизиции вне досягаемости.
33
Гневная речь с нападками личного характера.
Опять же, эта фэбээровская агентша, прущая напролом. Она сумела его достать до печенок. Бисквит почувствовал, как краска бросилась ему в лицо, настроение совсем скисло. Покачав головой, адвокат проворчал под нос:
– Торрес способна учинить скандал в совершенно пустом доме.
Приступ уныния миновал. Он выпрыгнул из своего внедорожника с ловкостью, казавшейся невероятной для столь крупного, тучного мужчины. Окинул взглядом стоянку СИР. Ни одного восемнадцатиколесника, хотя седанов и внедорожников хоть отбавляй. Интересно, не попадутся ли ему в магазине какие-нибудь знакомые лица.