Траурный эндшпиль
Шрифт:
Но не успела Агата Петровна досмотреть видео до конца, как её скрутил приступ адской боли. Это было невыносимо, она упала на спинку дивана и пыталась сделать хоть что-то, но боль превалировала над её волей, сделала всё её сознание своим вместилищем…
Время остановилось, Агате Петровне казалось, что прошла целая вечность, а затем всё резко кончилось.
Зрение восстановилось не сразу. Сначала появились белые мушки, хаотично мечущиеся перед глазами, а затем она разглядела потолок своей квартиры.
— У-ф-ф-ф… —
Пошевелив руками и ногами, поморгав глазами и поморщив лицо, она поняла, что это не было сердечным приступом или инсультом.
«Всё на месте, ничего не отвалилось», — подумала она. — «Хотя…»
Она больше не чувствовала свою сверхспособность. С первого момента после принятия дара она ощущала её. Ощущала возможность посеять лютую смерть в любую секунду в любых количествах. Чувствовала, как руки готовы испустить поток смертоносного излучения, губительного даже для неё самой, а сейчас… Сейчас ничего этого не было.
Это вызывало одновременно и ощущение потери чего-то важного и ценного, и облегчение.
Встав с дивана, Агата Петровна прошла через квартиру и вышла в подъезд.
На лестнице лежал Вовка, сын Прасковьи Геннадьевны, юноша шестнадцати лет, принявший дар уже после образования Коммуны. Агата Петровна лично вручала ему редкую сферу с «Королём клинков».
— Ты чего лежишь? — спросила она у юноши.
— Ох… — выдохнул он. — Не чувствую больше… не чувствую силы…
Кивнув своим мыслям, Агата Петровна оставила Вовку отлёживаться и спустилась во двор.
— Что-то не так, — обеспокоенно произнёс майор Краснодубов. — Мне докладывают об… инцидентах со спецами. Как вы себя чувствуете, Агата Петровна?
— Уже никак, — ответила она. — Сверхспособность исчезла, будто и не было её никогда.
— О-о-о, — поражённо выдохнул майор. — А это значит, что…
— Похоже, мой внук добился поставленной цели и даже перевыполнил её, — произнесла Агата Петровна и тепло улыбнулась, глядя на небеса.
/24 августа 2022 года, Швейцарская Конфедерация, г. Женева/
— Хенде хох! — ткнул полковник Крак стволом автомата в немца. — Фэрштейн зи руссиш?!
— Найн… — ответил немецкий панцергренадер.
Битва над Коллайдером не прекращалась ни на минуту, появлялось всё больше и больше врагов, поэтому полковник, потерявший почти весь вверенный ему самим товарищем владыкой батальон, был вынужден вступить в бой лично.
А потом раздался мощнейший взрыв, отбросивший полковника во вражеский «Ганомаг», после чего всё прекратилось.
Больше никто не стрелял, никто не кричал в ярости или от боли — повисла абсолютная тишина.
Но полковник Крак не мог бы больше называть себя прирождённым солдатом, если бы не воспользовался этой возможностью для завоевания
Он собрал уцелевших бойцов и повёл их в атаку на немецкие позиции.
Немцев тут, как он понял, было больше всего, поэтому неудивительно, что они перебили большую часть американцев, французов и прочих иномирных солдат.
— Во канн их айнен Флугплан зеен?! — грозно вопросил полковник Крак.
— Вас? — искренне недоумевая спросил немец. — Их вайс нихт…
Это разозлило полковника Крака и он ткнул ему в грудь стволом трофейного автомата.
— Товарищ полковник, вы спросили его о расписании рейсов, — максимально учтиво пояснил капрал Брык.
— Ты в немецком разумеешь? — спросил недовольный полковник.
— А чего мы хотим добиться от этого военнопленного? — уточнил капрал.
— Я хочу, чтобы они сложили оружие и собрались в одну кучу, — ответил полковник.
— Эм… — растерялся капрал.
— Значит, ты тупой! — верно понял его полковник. — Не лезь, раз не знаешь! Так… Хат ман шон цум Штарт айнгеладен?!
— Вехе Ландунг? — недоуменно уточнил немец.
— Хальт! — выкрикнул полковник Крак. — Ваффен Хинлэгэн! Шпрехен зи руссиш?!
Где-то неподалёку вновь началась стрельба. Дуболомы кричали на ломаном немецком, требуя показать им справочное бюро или сказать, когда начнётся посадка.
Спустя несколько минут из-под груды окровавленных тел сумел выбраться генерал Хрясь.
— А-а-атставить панику! — скомандовал он. — Не сметь ронять дисциплину! Уцелевшие полковники — ко мне!
Два рядовых дуболома помогли ему окончательно выбраться и отряхнуться от ошмётков плоти.
Полковник Крак метнулся к непосредственному начальству, сделал три чеканных шага и выполнил воинское приветствие.
— Подсчитать уцелевший личный состав, — приказал генерал Хрясь. — Пленных в одну кучу, под охрану. Установить количество выживших союзников — доклад через десять минут. Приступай!
Полковник Крак не стал медлить и начал добросовестно исполнять приказание.
Он установил, что из всей бригады уцелело только шестьсот четырнадцать единиц личного состава, что удивило даже его. Он-то думал, что в этой бойне уцелело максимум дуболомов сто, может, сто пятьдесят…
Из союзников выжило только трое, но они были ранены и один умер прямо в процессе извлечения из-под наваленных трупов. Итого — двое.
Уцелевший личный состав сразу же подвергся полевому ремонту, благо, запасных частей целое поле. Потребуется некоторое время, чтобы «новые» конечности прижились и прекратили сопротивление, но уже установлено, что так можно.
Полковник отрапортовал генералу и получил разрешение вернуться к захвату военнопленных.
Тут из куполообразного здания вышло ещё трое выживших. Дракон и две женщины. Они были какими-то подкопчёнными и очень уставшими.