Травля в школе. Нарративный подход к работе с проблемой
Шрифт:
Другое исследование показало, что чем богаче родители, тем реже их ребенок подвергается агрессии и становится жертвой травли – значит, не только во внутренних качествах дело.
Опасность суицида при депрессиях существенно возрастает, и жертвы гораздо чаще, чем другие дети, думают о самоубийстве. Для определения уровня популярности участников группы используют социометрические исследования. По данным многих исследований, уровень популярности жертв ниже среднестатистического. Вероятно, это объясняется тем, что как таковой статус жертвы не добавляет очков. Можно предположить, что некоторые ученики не хотят общаться с жертвой, поскольку тогда они ставят под угрозу свой собственный социальный статус.
Результаты исследования С.Н. Ениколопова
Роль жертвы не всегда бывает четко обозначенной. Они сегодня жертвы, а завтра могут стать обидчиками: это очень хорошо заметно на примере армейской дедовщины. Жертвы не всегда бывают затравленными. Они могут огрызаться, становиться насильниками в любой другой ситуации, где найдут себе поддержку. В основе этого часто лежат острые проблемы, связанные с семейным насилием. Человек, который в одном месте является жертвой, в другом может начать отыгрываться на слабых.
Жертва травли нередко ведет себя на уроке неадекватно (в результате незаметных со стороны провокаций или из-за собственного стресса), что вызывает неприязнь педагогов, а порой и агрессию или травлю со стороны остальных учеников. Это еще больше усугубляет положение.
Формальная поддержка педагогом жертвы – «не трогайте его» – наоборот, только усложняет ситуацию и приводит лишь к тому, что травля перемещается подальше от учительских глаз (в коридоры, туалеты, за пределы школы или в интернет). Еще раз отметим, что, несмотря на наличие отличительных особенностей у детей, которые рискуют стать жертвой, изгоем может стать любой ребенок.
Эффективными в работе с детьми-жертвами считаются следующие подходы: психоаналитическое консультирование, когнитивно-поведенческая терапия, гештальт-терапия, психодрама, терапия, центрированная на клиенте, различные направления игротерапии и арт-терапии. В качестве наиболее подходящего варианта работы с детьми, пережившими травлю, рассматривается эклектичная, мультимодальная модель консультирования, в которой сочетаются три основных направления: работа с мыслями, работа с эмоциями, работа с поведением. Помощь на когнитивном уровне включает в себя работу с низкой самооценкой, иррациональными, разрушительными мыслями, с проблемами принятия решений, поиск выхода из сложных ситуаций. На аффективном уровне – работа с гневом, злостью, тревожностью, чувством вины, страхом отвержения, депрессией. На поведенческом уровне исследуются проблемы изоляции, конфликта с окружающими, низкой успеваемости, ночных кошмаров, драк, слез. Выбор конкретного метода в практической работе зависит от:
– возраста ребенка;
– стадии консультирования (над чем в данный момент идет работа: над мыслями, эмоциями или поведением);
– уровня когнитивного развития ребенка (Малкина-Пых, 20 05).
Консультирование лучше проводить в игровой или неформально обставленной комнате, нежели в кабинете или классе. Это способствует снятию напряжения, усиливает чувство безопасности и контроля над ситуацией. Считается, что процесс консультирования идет успешнее, если дети могут контролировать дистанцию между собой и взрослым, поскольку взрослые иногда бывают чересчур агрессивными, инициируя разговор с ребенком. Консультант должен служить примером обязательности для ребенка, не опаздывать и по возможности не переносить время встреч, поскольку это может быть интерпретировано как отсутствие интереса или может вызывать беспокойство, раздражение. Консультант должен быть готов отдать ребенку все свое внимание, освободившись от посторонних мыслей и забот. Вполне естественно, что ребенок –
Обычно мотивация встретиться с психологом у самого ребенка отсутствует. Даже получив травму, он стремится испытывать позитивные мысли и чувства и избегает негативных, поэтому визит к специалисту вряд ли станет для него приятным. Исключение составляют те случаи, когда дети уже знакомы со школьным психологом, проводившим, например, групповые занятия, и с ним уже сформированы доверительные отношения.
Обидчики
Обидчики, зачинщики травли, также имеют отличительные черты.
Во-первых, это дети, страдающие от насилия в своей семье и компенсирующие свои страдания насилием над самым слабым в классе.
Во-вторых, обидчиками становятся ученики, стремящиеся к лидерству, которые не могут самоутвердиться в школе социально приемлемыми способами: за счет учебы, общественной деятельности, спорта, но претендуют на высокий статус в коллективе.
И, в-третьих, это дети из семей, где процветают идеи шовинизма, ксенофобии и снобизма.
Важно отметить, что не всегда обидчики хотят своим поведением причинить вред своей жертве. У них могут быть свои цели: почувствовать собственную силу, повлиять на ситуацию, сформировать значимые для себя черты характера (Руланн, 2012).
А. Баркан в статье «Дедовщина в школе, или школьный буллинг» (2011) приводит данные шведско-норвежского психолога Дана Ольвеуса об особенностях обидчиков. Обычно это:
– дети, уверенные в том, что, «господствуя» и подчиняя, им будет гораздо легче добиваться своих целей;
– дети, не умеющие сочувствовать своим жертвам;
– физически сильные мальчики;
– легковозбудимые и очень импульсивные дети с агрессивным поведением.
Инициаторами травли также могут быть дети, мечтающие быть лидерами в классе; желающие быть в центре внимания; дети с высоким уровнем притязания; уверенные в своем превосходстве над жертвой; не признающие компромиссов; агрессивные дети, самоутверждающиеся за счет жертвы, интуитивно чувствующие, какие одноклассники не окажут сопротивление; дети со слабым самоконтролем.
С.Н. Ениколопов провел исследование в российских школах и составил следующий портрет обидчика. Агрессоры дистанцируются от родителей, обладают внешним локусом контроля, для них характерна открытая позиция в общении, позитивное отношение к себе и готовность проявлять активность в жизни. Раз агрессоры дистанцируются от родителей, то вызывать родителей в школу для воздействия на агрессоров малоэффективно. Скорее это может только усилить и так большую дистанцию между родителями и их ребенком. Среди обследованных школьников агрессоров оказалось 20 % (Ениколопов, 2 010).
Было отмечено, что часто у агрессоров хорошие отношения с учителями, поскольку агрессоры активны, хорошо общаются и пр. Такие школьники нравятся учителям, им легко поручают общественную работу. Агрессоры имеют более высокий статус среди сверстников, раньше и успешнее начинают общаться с противоположным полом (Коновалов, 2013). Означает ли это, что агрессоры (осознанно или неосознанно) поддерживаются своим окружением?
«Союзниками» обидчиков чаще всего бывают дети, боящиеся быть на месте жертвы; не желающие выделяться из толпы одноклассников; дорожащие своими отношениями с лидером; поддающиеся влиянию «сильных мира сего» в классе; не умеющие сопереживать и сочувствовать другим; без собственной инициативы; принимающие травлю за развлечение; дети жестоких родителей; озлобленные ровесники, мечтающие взять реванш за свои унижения; дети из неблагополучных семей, испытавшие страх наказания.