Травница для белого лиса

Я хорошо помнила тот день, в который устроилась работать в булочную. Хотела порадовать любимую бабушку.

Всего за день до него мы с ней вместе поехали в город Ханиград, что расположился за лесом от родной деревни. Там она, травница, закупала необходимые ей масла, склянки и прочие приспособления, в которых нуждалась для своей работы. Я же подыскивала ткани для нового платья в честь своей помолвки. Хотелось что-то воздушное, нежное и в то же время яркое. Там же мы с бабушкой вместе разглядывали новейший агрегат, который быстрее и проще, чем вручную, создавал эфирные масла из трав и

цветов. Это была необыкновенная металлическая махина, блестящего медного цвета со стеклянными колбочками и трубочками. Она свистела и тарахтела, и издавала тоненький «Дзинь» в конце своей работы. Конструктор подробно рассказал и показал, как работать с его изделием. Бабушка очень заинтересовалась, но денег, после обязательных покупок, на чудесную махину не хватило. В последнее время она, вообще, мало тратила и частенько повторяла, что надо экономить.

Мне хотелось порадовать бабушку. Подарить ей этот необычайный агрегат и, что зря таить, самой попробовать превратить травы в масла с его помощью.

Для этого и устроилась на работу в булочную в родной деревне, не подозревая, как сильно вскоре изменится моя жизнь.

Пугливо отворила входную дверь. Старенькие деревянные половицы встретили меня протяжным скрипом. В нос ударили яркие ароматы сдобы, яблок, груш, шоколада… С кухни доносился стук металла, шорох фартуков, отзвуки голосов.

– Здравствуйте! – пугливо проблеяла я. – У вас на витрине висит объявление. Я раньше не работала, но уверяю, что быстро учусь.

С тех пор каждое моё утро начиналось до первых петухов. До рассветного солнца я открывала скрипучую дверь в булочную и наблюдала, как белые, бледные пылинки танцевали в воздухе, поднятые ветром, вступившим в помещение вместе со мной. Надевала грубый льняной фартук нежного бежевого цвета, туго затягивая бант на пояснице. Закалывала волосы и прятала их под накрахмаленную шапочку. Мне всегда нравилась булочная в час до открытия, когда ещё не пришли ни покупатели, ни другие работники.

Ступая по старым деревянным полам, я слышала лишь стук собственных каблуков. Мягкой, пушистой тряпочкой протирала полки и раскладывала на них бумажные подложки, затем шла в кухню. Поднимала тяжёлые металлические крышки и, хитро оглядываясь, отщипывала кончиками пальцев вязкое, солоноватое тесто, чтобы тайком съесть кусочек. Я любила слушать, как звенит маленький стеклянный колокольчик каждый раз, когда открывалась входная дверь, впуская и выпуская работников и посетителей.

Мне действительно всё это нравилось. Зарплата достойная. Всего за два месяца я купила бабушке тот самый агрегат!

Увы, ещё через месяц она скончалась.

Потрясённая до глубины души, я слишком боялась наведаться в домик, который бабушка завещала мне.

Вплоть до того дня, когда, протирая витрины влажной, пушистой тряпочкой, я познала новую боль. Боль предательства. Случайно увидела то, что видеть мне не полагалось, и услышала то, что никогда бы слышать не желала.

По улице, не стесняясь и не прячась, держась за руки и переплетая пальцы, будто влюблённые, шли двое. Высокий юноша с рыжей шевелюрой и небольшой бородкой, одетый в длинный плащ и держащий деревянную трость в руках, а рядом с ним девушка с такими же иссиня-чёрными волосами как у меня, только стройная, а не полноватая, и несколько повыше меня. Она куталась в яркую шаль и влюблённо уставилась на своего спутника, а он отвечал ей благодушной улыбкой. То прогуливались

мой жених вместе с моей же старшей сестрицей. Снег игриво кружил вокруг них, будто хоровод водил.

Отдельные снежинки падали на стеклянные окна булочной и стекали по ним хрупкими каплями, такими же, которые текли по моему лицу. Ощущая, как в душе поднимались обида и страх, я не выдержала и выбежала на улицу. Преградила двум голубкам дорогу, широко расставив руки в стороны и грозно сведя брови, но в ответ получила лишь сестринский смех и недоумевающий взгляд от моего Кая.

Тогда они убедили, что я всё надумала. Что это моя голова, забитая подготовкой к свадьбе, готова в каждом жесте искать подвох из-за страха перед такими яркими изменениями в жизни.

Тогда я им поверила.

Однако, спустя совсем немного времени, застала Кая с Камиллой целующимися на кухне нашего дома. Всё, что сказал жених в тот день:

– Почему ты так рано, Ая?

До боли сжав в руках корзинку с пирожками, которые подарили на работе в честь дня моего рождения, я наорала и на сестру, и на возлюбленного. Орала, пока они не обозвали меня повредившейся умом ревнивицей. Орала до тех пор, пока не оставили меня одну. Лишь после позволила себе перевести дыхание. Опустила корзинку на стол, а сама отправилась умываться и складывать вещи в узел.

Я собирала самое необходимое: запасную тёплую одежду и две щётки, одну для волос, а вторую для зубов. Слёзы застилали вид, превращали мою комнату в скопление пятен. Я хлюпала носом и по очереди выдвигала ящички комода в поисках завещания бабушки. Нечего мне больше делать в родной деревушке!

Отправлюсь в оставленный мне в наследство домик на краю леса и стану травницей, как бабушка хотела.

***

На помощь, разобраться в и без того понятной ситуации, Камилла позвала нашу матушку, а сама пугливо сбежала. Нет, сначала она пыталась подглядывать, высунув голову в дверной проём, но мы так часто на неё за это кричали, что Камилла затолкала поглубже любопытство и вышла на улицу. Причём прошла мимо меня с таким видом, будто это её оскорбили, а не наоборот.

Я перекинула через плечо собранные в небольшой узел вещи, а в руки взяла корзинку с пирожками, накрытую белой тряпичной салфеткой. Матушка преградила мне выход из дома и во весь голос запричитала. И на прощение я неспособна, и шуток не понимаю, и столько ещё чуши наговорила, что слушать мне расхотелось.

– Я ухожу! – в который раз сказала я, прижимая к груди корзинку с пирожками, и натянула на макушку красный меховой капюшон.

– Куда? – вновь спрашивала матушка, потрясая собственным передником. – На улице зима! В том доме никто не жил уже год, Ая! Там ничего нет. Что ты будешь есть?

– Вот! – я повыше подняла плетёную корзинку, из которой тянулся приятный аромат сдобы с запечёнными овощами и мясом. – На сегодня хватит. Не волнуйся. У меня и деньги есть. Всё необходимое докуплю в Ханиграде. До него от домика бабушки всего-то час пешего пути. Я справлюсь, мам.

– Справится она, как же! – всплеснула матушка руками. – Ты никуда не пойдёшь! Травничество, это тебе не игрушки! Знаешь, как долго твоя бабушка ему училась? Думаешь, придёшь, и сразу всё устроится?

– Нет, не думаю, – я попыталась улыбнуться, чтобы задобрить матушку. – Я понимаю, что это сложно. И долго. Да только бабушка основам меня научила. Книжки мне по травам оставила, разберусь. Верь в меня, пожалуйста.