Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79)
Шрифт:
Озадаченная, я с минуту размышляла, о чём всё-таки он говорит: он видел тот же сон или напоминает о том, как мне пришлось побегать по лесным оврагам в ночную грозу? Тогда почему "наши"?.. Оттого что дожидался меня в эту ночь? Размышляла ровно минуту. Насмешка в зелёных глазах подсказала, что Сергей решил мне в отместку сыграть в ту же игру, которой все мы, хоть и нехотя, доводили его в последнее время, - в умолчание. Так что и переспрашивать смысла нет. Всё равно не ответит конкретно.
Всё ещё насмешливо улыбаясь, Сергей кивнул:
–
– И вдруг, нагнувшись ко мне, провёл губами по моей скуле, лишь слегка касаясь кожи. Остановился, застыл возле уголка рта. Прозрачно зелёные глаза, замершие на мне, медленно наполнялись странной тьмой...
Я вдохнула его тёплое дыхание, пытаясь сдержать своё, зачастившее. Ах ты так... Выпростала из-под одеяла руки, тоже легонько коснулась пальцами его лица, а потом обняла его голову, пропустив белые волосы сквозь пальцы и сцепив их на его затылке. Он судорожно вздохнул от моей ласки, и улыбка растаяла... Он прошептал мне что-то тёплое в рот, которого так и не коснулся, и осторожно снова лёг. Я не успела убрать руки, а он обнял меня за пояс, так что я оказалась лежащей головой у него на плече.
– Может, ну их всех на фиг?
– негромко сказал он.
– Мне на день рождения такого утра ещё не дарили...
– Ой, с днём рождения, - пискнула я куда-то ему в шею.
– Спасиб... Давай скажем, что я себя плохо чувствую и что вечер отменяется?
– Пусти меня...
– Ты же не хотела вставать.
– Я - не хотела?
– поразилась я.
– Это ты меня не пускал! И сейчас не пускаешь!
Дверь вдруг плотно закрылась, после чего в неё деликатно постучали.
– Ты оказалась права, - прошептал Сергей.
– Этот дом должен быть только для двоих. Откликнемся? Или промолчим?
Я затряслась у него на плече от придушенного смеха, представив, как кто-то деликатный время от времени будет стучать в дверь, напоминая нам, что неплохо бы встать - хотя бы к завтраку... Шаги от двери... Тишина...
Потом - к обеду. И вообще...
– Ой, тебе же пора перевязку делать.
– Любопытно было бы проследить ход твоей мысли. С чего ты вспомнила именно о перевязке? Вроде ничем не пахнет...
Ага, так я ему и сказала, что эта мысль появилась после размышлений о завтраке и об обеде. Поперхнётся ещё, есть потом не сможет. Кстати, о птичках... Господи... Он же со вчерашнего ужина голодный!
Хорошо, что рука у него расслаблена! Я вылетела из-под одеяла так резко, что он не успел перехватить меня!.. Ошарашенный, он снова облокотился посмотреть мне вслед, как я скрываюсь в ванной комнате, потом быстро появляюсь - уже в недосушенной юбке и на ходу одёргивая футболку.
– Не понял, - медленно сказал он, внимательно присматриваясь ко мне.
– Какая муха тебя укусила? Ну ты и выскочить... Оль, залезть бы тебе в голову...
– В смысле, почему я выскочила?
– встряхивая юбку, чтобы она ещё немного подсохла перед выходом "в свет", спросила я.
– Серёж, мама к тебе вчера приходила?
– Было дело.
–
– Вот в чём дело...
– А в чём же ещё?
– удивилась я.
– Ты голодный, что весьма не приветствуется в твоём положении. Разве тебе не хочется побыстрей вылечить ноги?
– Стимул есть - согласен. Особенно как вспомню...
Он снова лёг, а я остановилась, затаив дыхание. Что - вспомню?
Всё. Любопытство пересилило.
– Говорят, под утро снятся самые яркие, а то и пророческие сны. Что приснилось имениннику?
– небрежно спросила я, беря его расчёску и принимаясь за свои волосы, благо зеркало в его комнате тоже имелось.
– Ничего особенного.
Жаль, я не видела его глаз, когда он проговорил эту фразу. Но в голосе мне всё же почувствовалась мечтательная нотка. Поэтому, выждав немного, не скажет ли он ещё чего, и прислушавшись: нет, больше никто к нам (к нам - радостно запело сердце!) не ломится, я с расчёской отправилась к кровати. Усевшись на край боком, я начала с кончиков его волос, постепенно вытаскивая пряди из-под него. Он замурлыкал от удовольствия, когда я осторожно прошлась расчёской по голове и поцеловала в макушку. Снова опёрся на локоть, чтобы мне удобней было расчёсывать его.
– И теперь вся эта красота ожидает меня каждое утро!
– Теперь не поняла я. Какая красота?
– Ну, расчёсывание моих патл.
– Хм... Почему каждый?
– Ты же не возражала, когда я сказал, что мне ещё никогда такого утра не дарили на день рождения? Значит, это утро будет иметь продолжение до следующего дня рождения.
– Ничего себе логика!
– А скажи: в чём я нелогичен?
– Поймал на слове - и больше ничего!.. Серёж, а утоли моё любопытство: почему у тебя волосы длинные?
– Бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие уши?
– усмешливо сказал Сергей, но всё же объяснил: - Я начинал программистом. У нас в отделе длинные волосы фишкой были. Стильно типа. Ну, я и привык.
Ах ты!.. Он усыпил мою бдительность и немедленно обнял меня за пояс, сцепив пальцы в замок, как я недавно на его затылке. Но я быстро забыла о неожиданности: мне пока было не до его жеста, хотя руки его снова грели меня - и мне это нравилось. Прислушиваясь к его отзвучавшим словам, я ощущала себя самым настоящим сыщиком: почему он вдруг вспомнил сказку про Красную шапочку? Из-за волка в его сне? Думай теперь, снился ли ему мой сон, или нет... Одни намёки.
Мысленно махнув рукой, я погладила его по расчёсанным волосам и, дождавшись довольного мычания, сказала:
– Помнишь, в прошлый раз мне приснился сон про тебя и белого волка? Этой ночью, в сегодняшнем сне, мы были втроём. (Он замер) Мы бегали по оврагам: ты, волк и я - именно в такой последовательности. Несколько раз было такое, что волк не мог к тебе допрыгнуть на овражный уступ, и ты втаскивал его рядом с собой. А однажды втащил меня и сказал, что у меня неудобное для прогулки платье. А ещё у тебя на поясе...