Трехликая сторона
Шрифт:
Обед продолжался целый час. Мясные блюда на подносах сменились десертами, и пора было начинать беспокоиться о скором окончании торжества. Я была на грани отчаяния, когда девушка в приторно-розовом платье, сидевшая за краем стола и прибывшая в Хофогон вместе с ассасинами, по нерасторопности обронила кубок с вином и забрызгала шелковый подол своего наряда. Ее беспокойное круглое лицо, склонившееся над темно-красным пятном, показалось мне знакомым. Она была юной, гораздо младше меня, но практически моего роста и телосложения. Осмотрев ее с ног до головы, я догадалась.
– Вам нужно подобрать другую одежду, – торопливо взяв ее за локоть, я вывела ее из-за стола. – Не беспокойтесь, миледи, я все застираю… Опра, ты узнаешь
Дочь Сафея – палача и, одновременно, тюремного стражника Танатра – изумленно захлопала глазами. Ее отец оказался недостаточно ловок для ремесла ассасинов, однако весьма силен и, главное, безжалостен для того, чтобы занять страшную должность королевского дознавателя, пытавшего и обезглавливавшего противников. В Танатре я редко пересекалась с Опрой, но в первое время мне приходилось пользоваться ее одеждой, и поэтому я надеялась, что она вспомнит меня. Хотя бы из-за тех трех юбок, которые мне когда-то принес Диника, и которые я лично ей вернула.
– Ну… – девушка сомневалась.
– Кира, – подсказала я. – Полгода назад…
– А, конечно, – облегченно закивала она, избавив меня от надобности пересказывать историю своего появления в Танатре. – Да, я узнаю тебя.
– Что ты здесь делаешь?
– Нас послали в качестве подарка.
– Подарка? – отшатнулась я. – Как это?
Девушка объяснила. Точно слабоумной, показывая на пальцах, она поведала, что благородный король Варго решил преподнести наместнику Хофогона такой вот презент лояльности. Король Варго, на кого я надеялась и к кому стремилась вернуться, передал трех девочек в услужение рыцарям, в рабство. От услышанного мне стало гадко, и на мгновение даже мечта сбежать из Хофогона потускнела, почудилась мне бессмысленной. Варго ничем не отличался от сира Кога. Разницы между кланами, вопреки моей былой убежденности, не существовало. Ассасины не были благороднее рыцарей, просто мне повезло стать среди них важной шишкой, а тут… тут не повезло.
– Кира, – Опра суетливо дергала подол своего платья, будто бы надеялась, что таким образом избавит его от пятна. – Ты хотела дать мне что-нибудь, во что можно переодеться.
– Я попрошу Зендею помочь тебе, – отрешенно пробормотала я, направляясь обратно в зал.
Под потолком, на высоте шести метров, в железных подсвечниках волновались огоньки свечей. Их зажгла Пенелопа, и являлись они добрым сигналом: празднование готовилось продлиться до самого вечера. Раздавленная разговором с Опрой, я даже забыла попросить ее намекнуть Нодреду о моем присутствии, а он продолжал безразлично смотреть мимо. На кухне Джорджия бросала использованные поварешки и кастрюльки в толстую бочку с теплой водой – я знала заранее, что мыть жирную посуду заставят меня, потому что во время готовки я откровенно халтурила. Хелейн, точно грациозная бабочка, порхала вокруг стола, заставляя его всевозможными сластями. За сегодняшним обслуживанием гостей мы сталкивались с ней трижды, и каждый раз ее лицо приобретало мученическое виноватое выражение. Я пыталась объяснить ей, что нисколько не злюсь на то, что она проболталась Пенелопе, однако в ответ девочка только таращилась и немо открывала рот. Вот и сейчас она застыла, заметив, что я направляюсь к ней. В полном молчании мы обменялись подносами: я вручила ей пустой и забрала тот, на котором еще оставались засахаренные яблоки. После чего прямым курсом двинулась к Нодреду.
Он сидел рядом с наместником, но тот уже наверняка заметил меня, ведь я так часто проходила мимо, что это просто невозможно было пропустить. Терять было нечего. Я приблизилась и поставила яблоки Нодреду под руку.
– Попробуйте. Вам обязательно понравится.
Никакой реакции. Нодред не повернул голову ни на миллиметр, зато Кога подозрительно прищурился, откинувшись на спинку стула. Мне следовало задержаться возле них подольше, поэтому я через силу обратилась к нему:
– Простите,
– Поговорим вечером, – судя по тону, Кога начинал раздражаться. – Иди.
Нодред упрямо отказывался поднять глаза. Словно нарочно он разглядывал что угодно, кроме меня: засахаренные яблоки, меховой воротник, скрепляющий праздничную золотую мантию наместника, своих людей и обитателей Хофогона, повеселевших от выпивки.
– Почему же к нам не приехал принц Антей? – сквозь зубы процедила я прямо ему на ухо. – Я думала, подписывать бумаги подобной значимости – привилегия человека королевского рода, а не рядового ассасина.
– Это не твое дело, – сир Кога сжал на столе кулаки. – Немедленно займись работой.
– Милорд, я лишь переживаю о прочности союза, – удивляясь собственной наглости, возразила я. – Разве ценна подпись на соглашении, если она принадлежит первому попавшемуся человеку?
Мне безумно хотелось досадить Нодреду: раз его не пробирала вежливость, может, он заметит хотя бы грубость. Кога же явно пребывал в замешательстве – на лбу у него надулась вена, борода еле заметно покачивалась над пестрой скатертью. Он приподнялся с места, будто бы собирался лично вывести непокорную служанку из зала, но вдруг ассасин все-таки подал голос.
– Ты, наверное, втихаря хозяйского вина нахлебалась, раз позволяешь себе такое поведение. Я бы посоветовал тебе пойти и залиться им еще, потому что за подобные дерзости нашим служанкам отрезают языки, а эту процедуру на трезвую голову выдержать сложно.
Закончив говорить, Нодред очень резко вскинул голову – в его голубых глазах отразился мой собственный силуэт, лихорадочно переминающийся с ноги на ногу. Ни единый мускул не дрогнул на его лице; с минуту он дразнил меня безучастным взором, достойным только плоского камня на дороге, где тысячи таких камней, затем захрустел яблоком. Я поклонилась наместнику и чуть ли не бегом бросилась на кухню. Там было пусто. Прижавшись спиной к двери, я медленно сползла по ней на пол. Не узнал? Узнал, но предпочел сделать вид, что не узнал? Кога говорил, что ни один ассасин не станет рисковать перемирием ради меня. Я и не ждала ничего подобного, но хотела быть уверенной, что Нодред расскажет Варго о том, что видел меня здесь. Однако уверенности после случившегося не было никакой.
Глава 7
В Трехлистном мире существовали часы. Они считались предметом роскоши – мало кто располагал карманной версией этого механического шедевра. Мещане Хофогона ориентировались на часы центральной башни замка, с каменным циферблатом и гигантскими медными стрелками, выполненными в виде мечей. Сейчас оба меча указывали на цифру восемь. Ассасины уехали, преподнеся рыцарям в дар трех девушек и забрав с собой договор о перемирии, а заодно и мою надежду на освобождение. Кога велел явиться к нему в этот час, но я не желала отрываться от могучего циферблата. Жаль, стрелки не могли сотворить чудо и покрутиться вспять.
Вечерами на улице почти никого не было: обитатели крепости разбредались по своим лачугам. На меня, одиноко замершую на центральной площади, случайные прохожие таращились, точно на чокнутую. Стражники намекали на позднее время, ловили в ответ взгляды, полные отвращения, и отставали. На всех обитателей Трехлистного мира я смотрела теперь именно так, с отвращением и презрением, хотя злилась на одного лишь Варго. Зачем он сделал это? Он, наш человек, образованный и воспитанный в цивилизованном обществе; его поступок и спокойное лицо Опры, смирившейся или не понимающей, как Хелейн, не давали мне покоя. Это был второй вечер подряд, который я проводила на прохладном ветру в состоянии беспросветного уныния.