Трехрублевая опера
Шрифт:
– Так! – продолжал Майор, расхаживая перед арестованными. – Кино, значит, снимаете? Зря! Я, когда был пацаном, всегда в экран из рогатки стрелял. Как чувствовал, от него добра не жди. Ну ничего! На то и голова у солдата, чтоб думать, а мозги, чтоб соображать! Я – где нормальный, а где беспощадный! Я могу и в чистом поле стенку найти и к ней приставить!
Десантники ввели Отто Брауна.
Немец был слегка помят, но смотрел холодно и спокойно.
– Так! – оглядел его Майор. – Гутен морген, гутен
– И вам того же! – дерзко ответил немец.
– Документы попрошу!
– Сначала вы!
Наступила пауза. Майор начал багроветь.
– Мои до-ку-менты, – сказал, растягивая слово по слогам и надвигаясь на Брауна, – вот тута... на плечах! – и ткнул пальцем в свои погоны.
– А мои документы, козел ты эдакий, – на груди! – неожиданно лихо, по-блатному крикнул немец и рванул на груди рубаху, обнажив перед собравшимися огромную татуировку. – Ты, фраер набушмаченный, помой фары и не при бугром! Ты кому ломаешь вытирку?! На кого варганку крутишь?! Да у меня такие рогачи беспредельные шопена лабали за две птюхи с Тюмени на Караганду!!!
Далее немец неожиданно перешел на резкий гортанный казахский язык, что выглядело еще страшнее... Майор оторопел и сделал шаг назад.
– Так... Аллес ферштеен! – забормотал он и, нагнувшись, схватил оружие, которое, к сожалению, оказалось картонным пистолетом. – Это тебе, гад, будет чревато... За такие слова!
Он стал с отчаянием жать на курок, который не нажимался.
– Отставить!
В помещение бодро вошел пожилой генерал, в высоких резиновых сапогах. За ним – адъютант с большим чемоданом и спиннингами.
Десантники встали по струнке.
Майор отдал честь:
– Товарищ генерал! Разрешите доложить! На острове задержана вооруженная группа...
– Киногруппа! – поправил Режиссер.
– Отставить! – оборвал его Генерал и добавил, обращаясь к Майору: – Докладывайте!
– ...вооруженная группа, – продолжал Майор, – в числе которой иностранный... германец... перелетевший границу... путем воздушного шара...
Генерал перевел взгляд на Брауна, и его лицо озарилось простодушной улыбкой:
– Отто! Ты ли? Ядреный корень!
– Михалыч! – крикнул Браун, и они бросились друг другу в объятия.
Собравшиеся изумленно уставились на них.
– Вот так сюрприз! Е-ка-ле-ме-не! Я ж тебя сколько лет не видел? – радовался Генерал и пояснял: – Это – Отто! Наш партнер по ГДР-е! Западная группа. Танки покупал... списанные! Не чаял с ним встретиться и вдруг... Ну, улет! Майор, молодец! Подарок мне устроил!
– Стараемся, товарищ генерал! – быстро перестроился Майор.
– Как ты здесь, Отто? Каким ветром?
– Западным! – пошутил Браун. – Кино хочу купить.
– Кино? Это здорово... А я смотрю – лица знакомые! – радовался Генерал, глядя на Режиссера. – И актрисочки симпатичные
– Но не дают снимать. Говорят – секретный объект, – робко заметил Директор.
– Секретный! – подтвердил Генерал. – Я сюда на рыбалку езжу. Окунь здесь клюет, как чумовой... Поэтому и остров так прозвали! Чумовой! Но вам разрешаю, по дружбе... Снимайте! Вот нас с Отто снимите на память! Боевые друзья... «Встреча на Эльбе»...
Он обнял Брауна.
– Конечно... Конечно! – обрадовался Директор. – Сейчас оператора приглашу...
– Подождите вы... – недовольно остановил его Режиссер. – Какая «Эльба?» У нас – другой фильм. Мюзикл.
– Что еще за «мьюзикл»? – поморщился Генерал. – Песни-танцы? Это я люблю. Сам в самодеятельности начинал... Где инструмент? – Адъютант мгновенно раскрыл чемодан, в котором оказался аккордеон. Генерал быстро водрузил его на себя, провел пальцами по клавиатуре. – По телеку все рокеров с гитарами показывают... Пузочесы!.. А настоящей песни не дождешься! Эх!.. – он развел мехи и запел.
Адъютант и Майор подхватили. Десантники быстро перестроились в традиционный военный хор.
В дверях появился оператор с камерой, начал снимать
Музыкальный номер 10
По характеру это было нечто среднее между традиционной русской песней типа «На муромской дороженьке стояли три сосны» и «Служили два товарища у нас в одном полку...»
Режиссер ошалело несколько минут слушал ее, потом тихо вышел из блиндажа...
...на вечернюю набережную острова.
Мрачный Режиссер шагал к морю.
Его мгновенно окружили несколько корреспондентов с магнитофонами и видеокамерами.
Сыпались вопросы, на которые Режиссер сквозь зубы ронял ответы...
– Фильм покажут под Новый год?
– Не знаю...
– А в чем его концепция?
– Не знаю...
– А если в двух словах?
– Я и сказал в двух: «Не знаю»!
– Финал скоро?
– Надеюсь, что да...
– А что по сценарию в финале?
– Мэкки арестуют и повесят!
– Это будет смешно?
– Да уж куда веселей?!
Корреспонденты отстали, зато обступили «нищие и убогие», тянули руки...
– Рольку бы нам! Рольку!
– Нету у меня ролей! Кончились...
– Ну, хоть реплику...
– И реплики кончились!
– А мы и молча согласны...
– Вот и молчите!!
Нищие отцепились.
Но появились взбудораженные проститутки... Их вела разгневанная миссис Пичем.
– Это как понимать? Вместо нас мужики будут сниматься? – кричала она. – Все у нас отняли! Юбки! Колготки! Роли! Тогда отдайте свои причиндалы, раз не нужны!