Тренинг
Шрифт:
Сможет ли он так же раскрыться на публику? Дерзнет раздеться при всех, не прикрываясь кленовыми листьями? Неизвестно! Карл пересилил себя и надел на лысину лавровый венец славы.
– А ты готов принять нашу помощь? – жестко спросила Анна.
– Готов ли я?
– Да, мы перебросим тебе веревку. Спустим сверху вниз. Ты ухватишься за нее?
– Веревку, веревку, – повторял Карл и разрыдался.
Анна крепко вцепилась в его сжатые кулаки. Слезы лились по щекам, заворачивая за подбородок. Карл не говорил, а мычал, покачиваясь
– Не сдерживайся, – разрешала Анна. – Отдайся телу. Тело знает лучше, как поступить.
– Да, да, – шептал Карл, задыхаясь.
Окружающие переполнялись сочувствием, и кто-то тоже уподобился герою, повторяя гримасы. Всхлип и плач разряжали воздух.
Когда Карл смолк, Анна разжала руки.
– А сейчас? Что ты понял?
– Я понял, что не хотел брать веревку.
– А теперь ты взял ее?
– Да, взял. Крепко.
– Насколько крепко?
– Двумя руками, я обнял ее и лезу вверх.
– Ты справишься, – поддерживала Анна.
Игорь представил, как сам тянется по канату, как перебирает пальцы, натирая мозоли, упирается ступнями и отталкивается вверх. И тут он понял, что над головой потолок, а не звездное небо, и нужно пробить его, чтобы увидеть спасительную темноту. У Карла потолка нет, значит, ему гораздо проще. Игорь вообразил, что преодолевает препятствие, разбивает потолок и оказывается на крыше с прекрасным видом звездного неба. В груди перехватило дыхание, и закружилась голова. Он ступает по карнизу и пошатывается, норовя упасть, но удерживает равновесие и склоняет чашу весов обратно, осознавая, что взобрался на вершину Эвереста, а прыгнуть вниз равносильно самоубийству. Что будет в кромешной бездне? Может быть, это дорога в ад, где его встретят молот и наковальня, цепи и удары плетей, где черти точат сабли и ждут, когда он заявится на пиршество, и они разрежут его на части, связанные упругими нервами, растянут как жвачку, облепляя упругими алыми прожилками стены дьявольской кузницы. Нет! Он никогда не решится прыгнуть! Но если там рай? Если там свет? Кто даст точный ответ…
«Царство света наверху, – рассуждал Игорь, – а внизу гиена огненная, готовая грызть ключицы, кромсать лопатки и раздавливать внутренности. Это чистилище не пройти. Невыносимая чистка».
– Тебе тяжело? – прожужжало пчелиным роем. – Не сдерживай себя!
Притягательная сила поглотила целиком, и Игорь полетел в бездну, оказавшуюся черным океаном распятия в пучине убийственных волн.
– Уже легче, – очнулся он, обнаружив, как ладони сцеплены мертвой хваткой, а на губах соленый привкус.
– Поплачь и скажи, что тебя волнует?
– Меня волнуешь ты. Меня никто так не волновал.
– Это не главное. А что в твоем прошлом?
– Там не было тебя. Я не хочу вспоминать его.
– В прошлом. Прошлое. Вспоминай. Нельзя думать о будущем и жить в настоящем, не зная былого.
– Прошлое прошло.
– Но оно влияет на тебя, и потому ты плачешь.
– Мне просто
– А себя за что? – спрашивала Алена, будто накручивала петлю на шею и душила, выдавливая его как губку. – За прошлое?
– Там мое рождение, становление, и много всего прочего. В мозг нахлынули воспоминания как черно-белые кадры. Я не успеваю нажать на паузу и остановить поток. Все в суматохе, я сижу на подушке и плачу. Ты держишь меня за руки. Я не могу сопротивляться, не чувствую тело. Пальцы онемели. Точнее, стали совсем не моими. Их нет, но я вижу их и вижу тебя. Но ты не отпускаешь меня и хочешь, чтобы я продолжал жаловаться и копаться в прошлом.
– А что хочешь ты?
– Я хочу остановиться.
Слишком тяжело. Слишком много всего для первого раза. Он и так поддался всеобщему искушению. Не сдержался, выполнил задание. Она должна быть довольна.
– Остановись, – разрешила Алена. – Прислушайся к тому, что происходит вокруг.
Через секунду Алена отпустила тиски, дав глотнуть свободы. Игорь потянул плечи и ощутил затекшие ключицы. В животе бурлила теплота, а другие пары казались родными. Бедняга Карл уже не плакал, а внимал откровениям партнерши, державшись раскованнее и честнее перед самим собой. Анна как бабочка мелькала по залу, следя за происходящим. В сжатом калейдоскопе зала звучали сопение, плач и покаяние.
– Это нужно пережить, – с усердием повторяла Анна. – Вы делаете правильные шаги.
Некоторые уже обнимались, гладя друг друга по липким волосам, спине, шее, и Игорю невтерпеж захотелось погрузиться в Алену, просто полежать у нее в ногах, обнимая за талию, и уснуть, претворившись младенцем, опуститься в первичный убаюкивающий океан, из которого он так быстро вынырнул, не успев захлебнуться. Невтерпеж. Но мечта далека, а он замер, приклеившись к месту.
Поздно. Делать что либо слишком поздно.
Крыша уже съезжала, но Алена аккуратно поправляла ее, пока не стих последний плач. Силы кончились. Наступило опустошение. Игорь сидел на подушке, распластав ноги под сорок пять градусов, и медленно приходил в сознание. Алена снова исчезла. В бессилии Игорь даже не пытался искать ее в толпе очищенных и возвращенных лиц. Здесь заботу и любовь дарят бесплатно, не требуя ничего взамен. И пусть она мимолетна, но зато искренна. Забота и любовь.
Игорь закрыл глаза, а когда очнулся, Алена была уже рядом, сосредоточенно улыбаясь.
– Пойдем поблагодарим тренера.
За раскладным столиком в тесной комнате, набитой книжками и тряпичными куклами, глянцевыми журналами и пакетиками от чая, сидела Анна и двое неизвестных: небритый мужчина с белым зонтом и кудрявая девушка, размахивающая японским веером.
– Так на чем основан этот метод? – спросил мужчина, уважительно кивнув гостям. – Источники дают противоречивую информацию.
– Могу лишь высказать личное мнение, – отрывисто произнесла Анна. – Будешь слушать?