Тренировочный день 4
Шрифт:
— Я-то тут при чем?! — возмущается Айгуля.
— Какая хорошая девушка. Не пошлая. — гудит Валя Федосеева: — не то что Маслова с Салчаковой.
— Опять Салчакова! Да что такое-то?! Я вообще молчала!
— Бергштейн! Что такое «голландский штурвал»? — поворачивает голову Синицына: — уж ты-то должна знать.
— А… — чешет голову Лиля и тут же — светлеет лицом: — а вот пусть Витька тебе и объяснит! Он же тренер, он и показать может!
Глава 8
Глава 6
Петька с остервенением строчил из пулемёта, не давая белым подняться
— Василий Иванович, патроны закончились!
— Ну и что, Петька?! Ведь ты же коммунист!
И пулемёт застрочил с новой силой….
— Утро красит ярким светом… — напевает Виктор, шагая по тротуару. Сегодня он взял отгул на основной работе, будет весь день с девчатами из команды заниматься, хватит с него всех этих пубертатных и целеустремленных школьниц, которых и в жопу путем не пошлешь, а ничего другого с ними ну никак не сделать, разве что потом по статье пойти. Сам Виктор прекрасно понимает, что в таком возрасте у некоторых девочек все уже развито и что в средние века такая Нарышкина давно уже замужем была бы, а то и пару детишек родила бы. И вообще девочки в этом плане заметно быстрей парней развиваются, у тех еще в голове пистолетики и казаки-разбойники… хотя нет, в этом возрасте уже выкидные ножики, драки и покурить сигарету за гаражами. И все равно не удержишь ты парня в таком возрасте от драки или от того чтобы сигарету в первый раз выкурить или портвейна в подъезде из горла хлебнуть. Точно так же не удержишь и девчонку от того, чтобы она в первый раз с какими-нибудь мудаком переспала, чисто из любопытства. Из таких вот встреч потом у девушек горький осадочек остается, а кое-кто и вовсе зарекается сексом заниматься. Может даже на всю сознательную жизнь травму приобретает, да.
— Монетка за твои мысли! — к нему пристраивается Лиля: — о чем думаешь, тренер?
— Думаю о половом воспитании несовершеннолетних. — честно признается Виктор: — доброе утро, стрекоза. Как твои дела?
— У меня все отлично. У Владимира Ильича тоже. Я с твоей ученицей договорилась, которая моя соседка по лестничной клетке, Лиза ее зовут. Хорошая девчонка такая. По-моему, она в тебя влюблена! — выдает Лиля: — но тебе с ней никак нельзя пока. О! У меня есть мальчик знакомый, примерно ее возраста, давай их сведем, а? А это идея, я могу его с собой в поход взять… а там их в одну палатку подсадим!
— Тпру. Погоди. Не гони лошадей, Феррум Кнопка. — поднимает руку ладонью к собеседнице Виктор, будто останавливая ее на всем скаку: — с самого начала — почему твоего хомяка Владимир Ильич зовут? Вроде Иисусом был?
— Владимир Ильич тоже вечно живой. — поясняет Лиля: — а в бога верить мне Маша запрещает. Говорит, «Бергштейн, ты же комсомолка!».
— И пулемет застрочил с новой силой… — задумчиво бормочет Виктор себе под нос: — да, Маша может мотивировать, она у нас вместо замполита будет.
— … его зовут Максим! — тем временем продолжает Лиля: — такая забавная история! Парню всего семнадцать, а он с букетом цветов меня после матча встретил! Тааакой смешной! И милый! Как будто котенок брошенный. И смотрит так, исподлобья…
— Погоди. Так ему семнадцать лет? Ты как с таким… мальчиком знакома?
— А? Так он болельщик. На каждом матче сидит. Как-то пробирается и сидит. Очень любит на наши игры смотреть. И после игр тоже каждый раз ко мне подходит. Цветы дарит, вот.
— Так он в тебя
— А я-то тут при чем? — искренне удивляется Лиля: — ну таскается за мной по играм и чего? У нас, между прочим, разница в возрасте, давай я его лучше с Лизой твоей сведу! Классная идея же!
— Идея ужасная. Как и большинство твоих идей, Шаровая Молния. У тебя не идеи а сырой нитроглицерин в стеклянной пробирке. И вообще, ты что тут делаешь? Вроде живешь в другом конце города?
— Дела у меня были. — важно отвечает Лиля: — а назад шла — тебя увидела. Но я с тобой на тренировку не пойду, я сперва до дому, у меня там сумка с формой и все такое. А еще нужно душ принять, я вся потная.
— Все равно на тренировке вспотеешь. — хмыкает Виктор: — ну да ладно. Еще рановато на тренировку идти, мне сперва в школу нужно зайти, там парочку моментов организационных решить. С нашим комсоргом поговорить.
— А. Ясно. — кивает Лиля: — а я с пробежки. Ну и рассвет встречала на горе. Иногда хочется на солнышко с утра взглянуть. Но сейчас — сперва домой.
— Сильно не опаздывай, я понимаю, что ты не волнуешься и в отличной физической форме, но твое присутствие успокаивающе действует на остальных. Особенно на Машу.
— Витька! А когда она меня заметит? Ты же обещал! — Лиля поворачивается к нему и стучит его кулачками в грудь: — слышишь?! Я уже с тобой пара почти неделю и что? Она же ревновать должна!
— И… мне-то откуда знать? Я между прочим на высокую честь быть твоим парнем не напрашивался. — отвечает он: — давай расстанемся прилюдно и все. Всем будет легче. А то меня уже задрали про тебя спрашивать.
— Не годится. — мотает она головой: — только сошлись и тут же разошлись? Маша будет считать, что я легкомысленная.
— Ну так ты и есть легкомысленная. У тебя в голове тяжелые мысли вообще бывают? — Виктор сдерживает улыбку и качает головой.
— Я могу подумать о чугуне. Это же тяжелая промышленность и черная металлургия. — отвечает Лиля: — значит и мысли тяжелые. О! Я могу думать о роли класса-гегемона в ускорении прогресса человечества на пути к коммунизму, а это точно тяжелые мысли. Но ты, Витька, с темы не спрыгивай. Отвечай мне — когда Маша на меня внимание обратит?
— Да уже обратила. Если ты не заметила, то вы уже в одной команде, пусть только на несколько дней до товарищеского матча, но тем не менее. Пойдете в поход вместе, а в походе пристройся к ней в палатку. После похода — сборы в гостевом домике Комбината, в заповеднике. Там вообще все пять дней вместе. Так что не теряйся, ночью снимаешь все с себя, повязываешь на голову зеленый платок, завязав его узлом под носом и пробираешься к ней в комнату… ну чего, мне тебя учить что ли?
— Да. — твердо говорит Лиля: — учить. У меня такого никогда не было. Понимаешь, обычно всегда за мной ухаживают. Конфеты с цветами дарят, а мне с ними неохота. Ну и… в общем у меня опыта совсем нет, а с тобой поговорить можно, ты как будто все знаешь.
— Это у меня просто хлебало уверенное. — отвечает Виктор: — ничего я не знаю. Я просто перехожу от поражения к поражению со все возрастающим энтузиазмом, как и завещал Винни Леопард Спенсер. Все окружающие путают самоуверенность с квалификацией, а это не так. Ты вот спроси меня про какое-нибудь сепуление сепулек и я тебе точно так же уверенно все расскажу, хотя сам ни черта в этом не понимаю.