Тренировочный день 4
Шрифт:
— Обещаешь? — поднимает голову Марина: — не как в прошлый раз когда Лилька снова появилась и все вокруг нее плясали?
— Лилька же вон с Витькой едет завтра куда-то. Значит в городе ее не будет. — разумно предполагает Светлана.
— Ну ладно. — говорит Марина и свешивает ноги с кровати, опускает голову в поисках тапочек: — но смотри, ты обещала! Витька — не забудь ключи мне оставить, может и мне вечером в субботу повезет… а тут комната, как удобно.
— Кровать не сломайте. — Виктор достает из ящика стола дубль ключа от своей комнаты: — на вот. Наслаждайся выходным.
— Спасибо… —
— Как? — интересуется Виктор, понимая, что иначе Марина не уйдет.
— Маринка! — повышает голос Светлана: — ну не надо!
— В общем на танцульках к ней клеится такой доходяга-стиляга, сальным взглядом по ней проходит и такой говорит…
— Маринка!
— … мол эти бы ноги да мне на плечи. А Светка поворачивается и такая…
— Маринка!!
— … и ссать, говорит, тебе в рот, пока не захлебнешься…
— Марина!!!
— Спокойной ночи, Витька.
— Спокойной ночи…
Глава 12
Глава 12
Спал Виктор плохо. Во сне к нему постоянно приходила Маринка и требовала, чтобы он наконец-таки на ней женился как честный человек. На ней и на Светке, потому что они подруги, а у него в паспорте все равно еще место есть. Тут же откуда-то появлялась толстая тетка с завитыми в бигудях светлыми волосами, с лицом пескаря и накрашенными губами. На тетке был серый костюм со значком «Передовик производства» а в руках она держала красную папку с надписью «ЗАГС».
— Совет и любовь! — говорила тетка: — дал бог зайку — даст и лужайку. В очередь на дачный участок станете, библиотеку зарубежной фантастики и Жигули-шестерку предприятие выдаст как молодой семье. Седло для коровы и цветной телевизор «Рубин»!
А Виктор держал свой паспорт и тупо пялился на страницу «семейное положение», где была расчерчена таблица с графами «первая жена», «вторая жена» и так до самого низу, где стояла цифра тридцать три. Отдельно была выделена строчка «любимая жена господина».
— В чешуе как жар горя! Тридцать три любимых жены! — распиналась тетка-пескарь, а Марина и Светлана начинали превращаться в русалок, их ноги сливались воедино в рыбий хвост и начинали блестеть золотой чешуей. Виктор попытался было закричать, но смог только глотать воздух ртом. Спохватившись, он обернулся к ближайшему зеркалу — увидел вместо своего лица — рыбье!
Тут он и проснулся, хватая воздух ртом и оглядываясь вокруг.
— Ты чего дергаешься? Спи давай… — ворчит Лиля рядом, и он облегченно вздыхает. Кошмар приснился, думает он, просто кошмар. Никакого рыбьего лица… он осторожно потрогал щеки и нос, все на месте, никаких жабр. И ЗАГСа никакого нет, тетки с лицом пескаря и русалок Марины и Светланы. И слава богу.
— Сколько времени? — сонно спрашивает у него Лиля, повернув голову.
— Полшестого. — машинально отвечает он, взглянув на часы, освещенные тусклым светом утренней зорьки. Летом светает рано.
— Спи давай. — бормочет Лиля и ворочается, придвигаясь чуть поближе: — рано еще.
— Ага. — он закрывает глаза. Некоторое время думает,
Он опускает руку вниз и нащупывает упругое бедро Лили, которое она закинула ему на живот. Удивительно реалистичный сон, подумал он, поглаживая гладкую кожу. А если…
— Прекрати. — сонно бормочет Лиля: — щекотно же.
— Ну уж нет. — говорит Виктор: — раз уж ты мне приснилась, то все. Буду с тобой делать все что захочу. Сперва сниму с тебя… хм, а и снимать ничего не надо! — радуется он: — значит буду сейчас…
— Отстань, Витька!
— Какая ты теплая… прямо-таки горячая…
— Куда ты… говорю тебе — спи давай!
— Витька! Мы же с тобой платонические друзья… ммм… Витька! Руки убери и… ай, ну и ладно. Черт с тобой. — сдается Лилька: — только нежнее будь, куда ты лапищами своими…
— Витька! — в дверь стучат. Ну как стучат — короткий стук и дверь распахивается. Виктор вспоминает что вчера Марина со Светой уходили, и он конечно щеколду забыл закрыть, да и зачем ее закрывать? От широкой общественности ему прятать нечего… было еще вчера.
— Витька, что делать, а? — в комнату врывается Батор: — представляешь, Светка мне… аа… — он замирает на пороге и моргает глазами. Сглатывает.
— Здравствуйте. — говорит он каким-то другим голосом: — ээ… доброе утро.
— Ja, guten Morgen, Herr Wachtmeister. — поднимает голову Лиля: — мне сегодня поспать видимо не дадут…
— Извини, Вить. — медленно говорит Батор: — я ж не знал. Доброе утро и… ну я тогда на кухню пошел. Кофе вам поставить?
— Я кофе не пью. — серьезно говорит Лиля: — мне врач запретил. Говорит если я еще и кофе буду пить, то у него сердце не выдержит. Витька, вставай давай. Я, собственно, чего к тебе пришла — сказать, что Синицына с утра за тобой заедет. У нее же машина есть, завод подарил. Цвета кофе с молоком. Или сафари. В общем бежевая такая. Все, давай вставать. И… вот куда ты руками…
— Такой сон испортили. — вздыхает Виктор и не думая убирать руки: — между прочим у меня тоже потребности Бергштейн. Иди-ка сюда…
— Ой, отстань уже! Люди смотрят… — Лилька выпрыгивает из кровати и оглядывается: — и куда я свою одежду бросила? А! Вот!
— … тогда я чай сделаю. С лимоном и сахаром… — Батор исчезает, закрывая за собой дверь, видимо все же решив проявить деликатность и не пялится на Лильку, которая как раз нагнулась за лежащим на полу бюстгальтером.
— Ты как ко мне в комнату попала, Ирия Гай? Хотя, чего я спрашиваю, совершенно гладких стен не бывает, так? — вздыхает Виктор, чувствуя, что определенная часть анатомии у него сейчас напряжена как флагшток Краснознамённого имени Октябрьской Революции какого-нибудь эсминца под названием «Напряженный». Вообще, глядя на эту легкомысленную Бергштейн так и подмывало поймать ее когда она в очередной раз наклонится за каким-нибудь предметом одежды и… оставить ее в таком вот виде. Он берет себя в руки и медленно выдыхает. Судя по всему, рано или поздно у них с Лилей все же дойдет дело и до триариев, но не сегодня. Хотя прогресс уже есть… он хмыкает.