Тренировочный полет
Шрифт:
Все было бы куда проще, если бы мне дозволялось скромное применение силы. Я бы зажарил этих ящериц, устранил поломку и был таков. Вот только «туземные формы жизни» надежно защищены законом. Конструкторы нашпиговали мой корабль следящими устройствами; часть из них я разыскал и вылущил, но оставшиеся с удовольствием настучат на меня по возвращении.
Что ж, остается прибегнуть к помощи дипломатии. Я тяжело вздохнул и достал комплект пластиплоти.
С помощью трехмерных фотоснимков «внука» удалось изготовить довольно правдоподобного вида голову рептилии. Маленько неудобно работать челюстями –
Примерно на такую встречу с центаврианами я и рассчитывал.
Когда была готова голова, я снял ее и присоединил к зеленому туловищу, уже укомплектованному хвостом. Просто здорово, что у этих ящериц есть хвост, – они не носят одежды, а мне где-то нужно спрятать необходимую технику. Металлический каркас этой части тела крепился к моему поясу.
Начинив оболочку электронными устройствами и проводами, я примерил ее перед высоким зеркалом. Жутковато, но эффективно. Хвост кренит меня назад, походка ковыляющая, но от этого только больше сходства с рептилией.
Той же ночью я выбрал вблизи пирамиды, среди холмов, недоступное для ящериц сухое местечко и посадил там корабль. В мои плечи вцепился «Летучий глаз» и понес меня к цели. Зависнув в двухстах метрах над храмом, мы дождались рассвета и двинулись вниз. Думаю, зрелище вышло на славу. «Глаз» был замаскирован под крылатую ящерицу – что-то вроде птеродактиля.
Разумеется, медленно машущие крылья никакого отношения к физике нашего полета не имели, но на туземцев они произвели сильнейшее впечатление. Те, кто увидел нас первыми, завопили и повалились навзничь. Другие обратились в бегство, сбивая сородичей с ног и падая сами. Я приземлился на опустевшую площадь перед храмом, и тотчас явились жрецы.
– Приветствую вас, достопочтенные служители великого божества!
Конечно, я не говорил этого во весь голос, но прижатый к горлу микрофон прекрасно улавливал и шепот. Преобразованная в радиоволны, моя речь передавалась механическому переводчику, а от него поступала на спрятанный в пасти громкоговоритель.
Туземцы забулькали и зачавкали, и почти сразу пошел перевод. Я прибавил громкости, и мой голос раскатился по всей площади. Наиболее легковерные центавриане пали ниц, другие с воплями кинулись прочь. Какой-то скептик замахнулся пикой, но птеродактиль схватил его, перенес в сторону и уронил в болото.
Жрецы отличались от мирян здравомыслием, они не покупали ящериц в мешке. Эта публика знай стояла и галдела, но признаков паники я не наблюдал. Значит, надо принять более решительные меры.
– Изыди, мой верный слуга! – велел я «Летучему глазу», одновременно нажимая кнопку на ладони.
Он взмыл чуть быстрее, чем я рассчитывал; посыпались кусочки сорванного ветром пластика. Пока толпа таращилась на этот полет, я шагал
– Я буду говорить с вами, о благородное жречество.
Прежде чем они придумали внятный ответ, я очутился в храме.
Тот представлял собой небольшое помещение в основании пирамиды. Судя по тому, что меня не остановили, я нарушил не слишком много табу. У стенки в бассейне темнела вода. Там плескалась древняя рептилия, несомненно принадлежавшая к высшему духовенству. Я подковылял к ней поближе, и она выпучила на меня холодный рыбий глаз, а потом что-то проскворчала. Механический переводчик зашептал мне в ухо:
– Во имя тринадцатого греха ответь, кто ты и что делаешь здесь.
Я придал своему чешуйчатому телу гордую позу и указал на потолок:
– Посланный предками, я сошел с небес, дабы помочь вам. Божественная влага снова будет литься.
За моей спиной загомонили жрецы, только старец не промолвил ни слова. Он медленно окунулся, оставив над водой лишь глаза. Вроде я даже слышал, как под этим замшелым теменем скрипят мозги. Наконец он вынырнул и указал на меня перстом, с которого капала вода:
– Лжец! Никакой ты не предок! Да мы тебя…
– Молчать! – рявкнул я, не дожидаясь, когда он зайдет слишком далеко. – Я не выдаю себя за вашего предка; я сказал, что меня послали ваши предки. Не вздумай причинить мне вред, если не хочешь, чтобы против тебя ополчились все ушедшие в мир иной.
С этими словами я повернулся и грозно ткнул когтем в сторону младших жрецов. Вылетевшая при этом круглая и плоская, как монетка, граната взорвалась с грохотом и дымом и проделала в двери аккуратную дырку.
Верховный жрец незамедлительно внял моим аргументам и созвал шаманов. Разумеется, собрание проходило в храмовой купальне, и мне ничего не оставалось, как залезть туда. С час мы разевали челюсти и булькали и наконец договорились о главном. Я узнал, что эти жрецы – новички, всех прежних сварили за то, что они позволили иссякнуть священному источнику.
Хоть и с большой осторожностью, ящерицы приняли на веру, что моя единственная миссия – возобновить для них подачу воды. Мы все выползли из бассейна и зашлепали по полу, оставляя мокрые отпечатки лап, к запертой на засов и охраняемой двери, которая вела в сердцевину пирамиды. Когда эту дверь отворили, верховный жрец обратился ко мне:
– Тебе, конечно же, известен закон. Поскольку любопытство прежних жрецов обошлось нам слишком дорого, теперь войти в святилище позволительно только слепому.
Клянусь, он улыбался, если можно назвать улыбкой трещину в боку старого чемодана, из которой выглядывают три десятка клыков.
А еще он дал знак служке, и тот подтащил жаровню. Мне оставалось лишь стоять и глядеть, как старый хрыч шевелит угли, снимает с них раскаленные докрасна клещи и поворачивается ко мне. Он уже нацелился на мой правый глаз, как вдруг меня осенила спасительная мысль.
– Лишать зрения – это вы хорошо придумали, – сказал я. – Но в моем случае процедуру надо проделать не сейчас, а перед моим уходом из святилища. Глаза мне нужны, чтобы увидеть божественный источник и отремонтировать его. Когда же снова потечет вода, я сам возьмусь за щипцы и со смехом вырву собственные глаза.