Трепет света
Шрифт:
— Вы имели в виду, что остаться могут ее любовники, — подсказал Бриок.
— Да, именно это я и имела в виду, — согласилась медсестра.
— Мы вас именно так и поняли, — сказал Айви.
Я не видела лица медсестры, зато слышала, как она замолчала, даже несмотря на свою дрожь и стук зубов.
— Хотите сказать, что вы все… любовники?
— Да, — ответил Айви.
— Бывший любовник, — сказал Бриок, — но да, так что мы все можем охранять принцессу, и не важно, насколько она будет раздета.
Гален с Никки стянули с меня мокрые топ и лифчик.
— Больничная рубашка на кровати, запахивается на спине, просто откройте дверь, когда она оденется… разденется… переоденется, — сказала она и удрала. Видимо, пяти моих любовников слишком много для зоны комфорта медсестры. При других обстоятельствах, это могло показаться забавным, а сейчас лишь снова напомнило мне, что я никогда не смогу полностью понять человеческую культуру.
У меня был шок, такой шок, при котором необходимы грелка-матрац, теплые одеяла и капельницы. Я чувствовала себя таким хрупким человеком, попав на больничную койку всего лишь от шока. Со мной ничего не случилось, это не в меня стреляли. Не на мне были рваные раны, хотя вероятно целились именно в меня. Предназначалась ли пуля мне, а Шолто просто оказался на пути? Никто не желал смерти Шолто, зато уйма людей хотят убить меня.
Постель была теплой, я согрелась и вдруг так устала. Холод сидел на краю кровати и держал меня за руку, и мои глаза затрепетали, закрываясь.
— Они мне что-то дали? — удалось спросить мне.
— Что ты имеешь в виду? — уточнил Холод.
— Чтобы я уснула. Они мне дали что-то, чтобы я уснула?
Гален подошел с другой стороны от меня и погладил меня по голове.
— Да.
— Я не ранена. Мне не нужен сон.
— Мы согласны с докторами, — тихо сказал Гален.
— Черт, — удалось сказать мне, и мои глаза снова закрылись.
Он наклонился, чтобы нежно поцеловать меня в губы.
— Я люблю тебя, Мерри.
— Я тоже люблю тебя, — и это было последним воспоминанием, прежде чем я перестала сопротивляться подступающему сну.
Глава 40
Сон начался достаточно невинно, но, как и всякая невинность, это не могло длиться долго. Я стояла в круглой с высоким потолком комнате башни, которую раньше никогда не видела. На стенах висели красивые гобелены, на полу яркие, как витражи, ковры, а через два окна в комнату лился солнечный свет, золотистый и густой, как мед. Было так прекрасно и мирно, так отчего же я была напугана?
— Я могу уберечь тебя, Мередит, тебя и наших детей, — раздался мужской голос за спиной.
Горло сжалось, с мгновенье я не могла вдохнуть, потому что узнала этот голос. Я повернулась, совсем как в фильме ужасов: медленно и нехотя, зная, что монстр там, прямо за мной.
Таранис стоял в яркой полосе солнечного света, утопая в нем, отчего казалось, что сам он соткан из света, а затем шагнул дальше в комнату. Он протянул ко мне руку, изогнув губы в улыбке, которая была похожа на какое-то ювелирное украшение среди золотисто-рыжих
Я в самом деле сделала к нему шаг, но споткнулась о подол длинной юбки в пол. Я опустила взгляд и обнаружила на себе платье, что очень подходило этой комнате в башне. Я была одета как сказочная принцесса, ожидающая спасения. Сердце подскочило к горлу, отчего стало тяжело дышать.
— Мередит, — и как только он произнес мое имя, страх отступил. Я посмотрела на него, и этот новый, более человечный Таранис показался мне таким успокаивающим. Часть меня знала, что это было не так, что он вовсе не успокаивал, но я как будто не могла обдумать это как следует.
Он прошел через комнату и очень нежно прикоснулся к моей щеке тыльной стороной ладони.
— Иди ко мне, Мередит, иди и будь моей королевой, я уберегу тебя от любой опасности.
Он говорил так мило, но от его слов меня коробило, потому что они не соответствовали моим воспоминаниям. Я отстранилась от его прикосновения и сказала:
— Ты часть того, от чего меня нужно защищать.
Он выглядел озадаченным, словно мои слова не имели никакого слова.
— Мередит, я никогда не обижу тебя.
Я смотрела в это красивое лицо и думала: «Он никогда не обидит меня, ну конечно, никогда не обидит».
— Нет, — воскликнула я, не потому что верила сейчас его словам, а как начало: «Нет, что-то с ним не так. Нет, меня не должно быть здесь. Нет, просто нет.»
— О, Мередит, я хочу заботиться о тебе, о тебе и наших детях.
Я покачала головой.
— Нет… Нет…
«Нет… что?» — подумала я. Что с ним было не так? Что было неправильно? Что-то в его словах не было правдой, но что именно? Почему я не могу собраться с мыслями?
Он снова прикоснулся ко мне, и я потерлась лицом о его ладонь, но остановилась на середине движения, потому что ощущение его руки на моем лице не было знакомым. Так много мужчин касались моего лица, обнимали меня, защищали, но эта рука не принадлежала ни одному из них. Этот мужчина не был одним из них. Кем он был тогда, кем он был для меня? Почему я не могла собраться с мыслями?
Я так сильно встряхнула головой, что ему пришлось убрать руку. Я хотела отшатнуться от него, но запнулась о подол платья и упала на пол с такой силой, что при падении прикусила язык, почувствовав привкус крови. Одинокий розовый лепесток опустился на мои колени, крошечная капля крови скатилась с губ, и время как будто растянулось в вечность, пока капля крови словно в замедленной съемке падала все ниже и ниже, чтобы наконец приземлиться на этот розовый лепесток