Трещина в могильной плите
Шрифт:
Стук в дверь.
Тихий, почти незаметный, ненавязчивый. Произношу «войдите». Сначала появляется маленькое личико, бледное и чуть вытянутое, затем протискиваются тонкие ноги, обтянутые в джинсы, и наконец-то она сама выныривает из дверного проема. Невысокая, примерно метр семьдесят. Она улыбается мне и приветствует на английском:
– Добрый день, Михаил Алексеевич. Меня зовут Алиса.
Какая же мерзкая!
– Проходи, Алиса. Садись где тебе будет удобно, – указывая на стул рукой, произношу я как можно доброжелательнее. Не хочу портить настроение этой девочке только из-за своей старческой ненависти ко всему сущему.
– У
Улыбка блондинки со сцены не идет ни в какое сравнение с улыбкой Алисы, но мне все также противно. Думаю, эта девушка – первый человек в этом доме, который мне не понравился по-настоящему. Настроение невольно опустилось всего от двух ее «теплых» слов.
– Спасибо. Такого мне еще никто тут не говорил.
Она по-прежнему улыбается, двигает древний стул, аккуратно в него садится. Складывает руки в замок и кладет их на колени. Глаза зеленые. Прическа – каре.
– Надо же! У вас есть патефон, Михаил!
– Разумеется.
Проигрыватель. Я называю его «проигрыватель».
– Хорошо, Михаил. Расскажите, чем вы занимались до того, как попали сюда. Это очень интересно.
Я смеюсь.
Очень интересно: тупорылый старикашка в доме для престарелых. Удивительно: что только он тут забыл?
– Вовсе нет. Почти вся моя жизнь кажется всем довольно скучной.
Делаю вид, что меня надо поуговаривать. Студентка соглашается на игру.
– Хм. В таком случае, о чем бы вы хотели поговорить?
– Ни о чем. Шла бы ты отсюда.
– Почему?
– Я так хочу. Вообще… У вас еще много времени впереди, и вы можете сделать что-то, что люди не забудут. У меня его нет. Это противно. Не о чем говорить.
– Сделать великое дело? – она слегка изогнула брови. Выглядело комично – также вела себя Кристина. Некоторые женщины считают это очень завлекающим жестом.
– Что-то типа того. Должно быть, кажусь старым маразматиком, правда?
– Нет, что вы. Я, – она замялась, – я всегда хотела стать знаменитой чем-то хорошим. Чтобы люди уважали тебя. А когда умрешь – поместили твое фото в учебник истории, – она весело рассмеялась, – это же круто!
Я улыбнулся, впервые за этот день. Когда-то я и сам мечтал попасть в учебники истории; вот только последний раз я такую мысль ощущал лет в двенадцать. Вот это вот чудо, наверное, еще лет десять так проживет. Мы выдержали неловкую паузу, и я заговорил первым.
– Да, пожалуй. Второй дубль… Чем вы занимаетесь? Как попали сюда?
– Я начинающая журналистка. В основном я ищу интересные истории, произошедшие много лет тому назад. Никто не хочет рыться в них, кроме меня. Я люблю общаться с пожилыми людьми, ведь у них всегда есть, о чем рассказать.
–Единственное, что я могу рассказать, так, например, то, что у нас сегодня один старикашка совсем сдох.
– А еще?
– Месяц назад бабка сдохла, – добавил я.
– А про вас?
– Да и я, – говорю, – сам когда-нибудь отъеду.
Алиса схватилась за голову. Тупые студенты, видимо, думают, что старики неспособны на подобные словечки. Ну-ну.
Я сжалился.
– Ну, вспомнил недавно один момент – это как в восемнадцать я впервые принял решение отправиться в другую страну. Случайно вышло так, что я отправился туда со своими худшими друзьями. Такие глупые были, ты бы знала. Начинающие журналисты, понимаешь?
Девочка пропустила мои едкие фразы и снова принялась
– А сколько вас было? Где они сейчас?
Ну что за вопросы?
– Боюсь, что все они уже давно подохли, – в этот момент у меня неприятно защекотало под ложечкой, и я почувствовал, словно небольшой кусочек льда медленно тает у меня над головой. – Нас было трое. Судьба их мне неизвестна, мы больше не виделись с тех пор. Я отучился в престижном институте, потом умер мой отец… Я долго не мог найти себе работу, меня никуда не брали, а идти на простую работу с низкой зарплатой мне не позволяла гордость. Долго время я жил так, но потом мое мировоззрение изменилось. Я начал пробовать профессии, искать то, что мне нравится. Очень сильно изменился. В какое-то время, уже владея своим делом, я понял, что меня тянет устанавливать кондиционеры, – тут я, разумеется, жестоко поиздевался над студенткой, потому как последние лет десять до того, как меня сдали в дом для стариков, я бродяжничал и разрисовывал стены, – и вот сейчас я оказался здесь, в этом доме для престарелых. Никогда бы не подумал…
Неловкая пауза, снова.
– У вас интересная история жизни.
– Нет, неправда. Сказала из вежливости, видимо.
Снова игнорирует.
– А что было самого интересного в вашей истории?
– Четвертый… Четвертый друг.
– Он там жил?
– Ну да. Он там и помер, – неожиданная догадка потрясает меня. Кто это был? Я ведь даже не помню, кто именно. Да и черт с ним, ну? Давно было.
– Соболезную.
– Ничего страшного. Все равно я еще нескоро вспомню, кто это был. Чем оно так важно для моей памяти, которая почему-то хранит его в темных своих закоулках – непонятно. Моя память остается для меня загадкой и сейчас – я не понимаю, почему в деталях помню какие-то детали из своего детства, но при этом слабо помню свою молодость и в особенности подробности истории моего первого и последнего путешествия с друзьями. Более того, несколько лет назад я перенес инсульт. После этого моя память, видимо, дала сбой, и это кажется мне печальным. Странно, что я вообще что-то об этом помню. Думаю, виной всему этому – мои сновидения. Каждый день мне снится какой-либо кусочек из того нашего путешествия.
– То есть как, – задумалась она, – вам просто берут и снятся эпизоды?
– Получается, так.
– Зачем вы ехали туда все вместе, почему?
– Это были наши последние каникулы. Самые последние. Мы знали, что сбираемся вместе последний раз, и не ошиблись. Когда мы вернулись – причем, вернулись все в разное время, то больше не встречались никогда.
– Никогда? Но почему?
– Я не хотел, вероятно. Так и было задумано. Если ты пожелаешь узнать от меня всю историю – приезжай хоть каждый день до моей смерти. Я буду только рад, – я сказал это в шутку, чуть улыбнувшись, но журналистка, видимо, поняла меня несколько по-другому.
– Знаете, спонтанные идеи – лучшие идеи, и я согласна. Все равно делать нечего. Я обманываю свою старушку, что у меня есть работа. Скажу, что вы обладаете бесценным опытом.
Мы очень громко засмеялись.
– И я согласен. Отложим эту тему. Расскажи лучше о себе. Где ты живешь?
Мы говорили еще долго.
Было нечто прекрасное в нашем общении: умирающий старик и свежее, пышущее жизнью создание. Мы улыбались друг другу постоянно. Я – иронично, она – приняв меня за друга, видимо.