Трест Д.Е. История гибели Европы
Шрифт:
Мы полагаем, что Енс Боот организовал «Трест Д. Е.» и принял активное участие в деле уничтожения Европы лишь потому, что он был типичным европейцем своего времени.
Достаточно вспомнить его слезы на палубе «Мавритании» или вздохи у подъезда чикагского клуба мормонов, чтобы убедиться в его искренней и глубокой любви к Европе. Именно вследствие этой любви, повинуясь темным инстинктам, он сделался директором упомянутого треста.
В Европе с конца XIX века появилось чувство особого «европейского» патриотизма. Люди различных стран, французы, датчане,
В сыновнем восторге люди склонялись перед видением общего сада, увы, опадающего и полумертвого.
Это чувство не помешало европейцам сделать все зависящее от них для гибели Европы. Начиная с 1914 года войны не ути хали. Европейцы тщательно истребляли друг друга. Любовав шиеся прекрасным садом трудолюбиво рубили деревья, топтали цветы, отравляли воду источников.
Европа была охвачена манией самоубийства. Не будет пре увеличением, если мы скажем, что она сама себя убила. И вер ный ее сын, случайно явившийся на свет от рассеянности принца, гениальный Енс Боот, осуществил то, о чем помышляли миллионы европейцев 20-х и 30-х годов XX века — массовое самоубийство.
14 «д.е.»
Мы достаточно детально рассказали, какие усилия приложил неутомимый Енс Боот для организации «Треста Д. Е.».
Наконец 4 апреля 1927 года в отдельном кабинете перво классного нью-йоркского ресторана «Миссури» состоялось со брание правления. Кроме Енса Боота, присутствовали мистеры Джебс, Твайвт и Хардайль. Собравшиеся беседовали о многом, главным образом о различных марках сигар.
Мистер Джебс предпочитал манильские, фабрики Лопадос, марка «Роза дель Оро», Мадуро.
Мистер Хардайль предпочитал гаванские, фабрики Ля Корона, марка «Ароматикос», Колорадо, Мистер Твайвт предпочитал суматрские, фабрики Бэс и К0, марка «Флор фина», Кларо.
Енс Боот предпочитал шоколадные.
Впрочем, выяснив достоинства всех сортов сигар, члены правления около четырех часов утра постановили:
«Уполномочить Енса Боота приступить к осуществлению намеченного плана».
Утро 11 апреля того же года было справедливо названо нами историческим: три американца завтракали, Европа дремала в ванне, а Енс Боот отдавал приказания восемнадцати тысячам семистам шестидесяти агентам треста.
Последнее было почти столь же незримым и таинственным, как управление всемогущим господом богом вселенной. Причем у Енса Боота не было даже штата служащих, способных заменить ангельское воинство. В маленькой конторе «Треста Д.Е.», помещавшейся на тридцать втором этаже небольшого небоскреба, находилось всего семь человек: секретарь Енса Боота, две стенографистки, две телефонистки, бухгалтер и грум.
Разумеется, надо прибавить к ним самого Енса Боота, размахивавшего большим красно-синим карандашом, заменявшим ему дирижерский жезл Саваофа.
Контора состояла из трех комнат. На двери красовалась эмалированная
ИНЖЕНЕРНЫЙ ТРЕСТ ДЕТРОЙТА
В первой комнате висели топографические карты Детройта, и машинистка переписывала сметы на постройку нового моста, соединяющего Детройт с Канадой.
Во второй комнате вторая машинистка выстукивала письма.
различным организациям, внешне не имевшим прямого отношения к постройке моста через Квебек. Телефонистки не переставая рассылали телефонограммы, смысл которых оставался им не совсем внятным. (Впрочем, эта профессия гордится скорее исполнительностью, нежели любознательностью.) Бухгалтер явно содержался для декорации. Он кротко записывал приходы и расходы небольшого инженерного треста, основной капитал которого едва равнялся миллиону долларов.
Что касается секретаря, то и он, несмотря на университетское образование, не имел никакого отношения к истинной деятельности «Треста Д.Е.». В его обязанности входили переговоры с администрацией Детройта, сводка курсов долларов на европейских биржах и приобретение для Енса Боота сигар как шоколадных, так и настоящих. Принимая во внимание последнее обстоятельство, легко понять, что грум, не имея уже никакого применения и сидя весь день на табурете, вскоре заболел преждевременным ожирением, явно неподобающим его нежному возрасту.
В третьей комнате находился Енс Боот. Перед ним висела большая карта Европы. Подобная вещь в инженерном тресте Детройта объяснялась географической любознательностью уважаемого директора. Имелись еще таблицы, чертежи, объемистые отчеты и проекты, но все они умещались в одном несгораемом шкафу, и никто не знал об их существовании.
Енс Боот сидел и помахивал красно-синим карандашом.
Помахивая, он отдавал приказания семнадцати организациям, не имевшим касательства к уничтожению Европы, но зато имевшим в своих названиях инициалы «Д.Е.».
Эти семнадцать организаций находились в различных штатах Америки. В свою очередь, они распоряжались судьбами трехсот четырнадцати учреждений, находившихся во всех государствах Европы и имевших восемнадцать тысяч семьсот шестьдесят служащих. Таким образом, одно движение красно-синего карандаша управляло поступками восемнадцати тысяч семисот шестидесяти человек, среди которых были короли, президенты республик, министры, владельцы крупнейших трестов, банкиры, начальники генеральных штабов, председатели политических партий, кардиналы и даже злоумышленники.
Конечно, ни один из этих восемнадцати тысяч семисот шестидесяти агентов «Треста Д. Е.» не имел о нем никакого представления и даже не подозревал, что он осуществляет чьи-то коварные замыслы. Различные тресты, общества, партии и союзы, к которым принадлежали эти лица, преследовали как будто совсем иные, вполне благонадежные цели. Они носили самые разнообразные названия, как-то, например: «Лига демократической эмансипации Европы», «О-во друзей евангелия» и т. п., но те же буквы «Д. Е.» стояли на их печатях или бланках, на плакатах и на фасадах домов.