Третье дело Карозиных
Шрифт:
Место для могилы, которое выхлопотал Никита Сергеевич, находилось в самом конце довольно обширного кладбища, но все трое уже издали заметили небольшую компанию в черном, священника среди них. Прибавили шагу и как раз успели к тому моменту, когда священник уже прочитал отходную.
Катя оглядела присутствующих, кроме Пивоваров и Артюшкина, которые оба ей сдержанно кивнули, она никого здесь больше не знала. Затем Катенька посмотрела на покойника и поспешила отвести взгляд. Зато Наташа покачнулась, схватилась за Катенькину руку, а когда стали гроб заколачивать, рванулась к нему, из ее груди
Катя стала оглядываться в поисках Алексея Петровича, но не обнаружила его, тогда она попросила священника помочь довести Наташу до кареты, ожидающей у ворот. Он согласно кивнул, что-то тихонько нашептывая Наташе. Та судорожно всхлипывала, но рыдать уже перестала и, видимо, прислушивалась к его словам. Добрались до кареты, священник что-то еще на дорогу проговорил, благословил Наташу и карозинский экипаж поехал в обратном направлении.
Катя молчала, жалея о том, что поехала на кладбище и не удержала Наташу от этой поездки. Да и зачем приезжали? Впрочем, возможно, Сульскому что-нибудь удастся узнать. Не зря же он, должно быть, запропастился куда-то.
Наташа потихоньку успокаивалась и уже почти у самого дома тихонько попросила Катю:
– Можно мне немного у вас побыть?
– Конечно, – промолвила в ответ Катенька.
Дамы молча вышли из экипажа и вошли в дом.
– Наташа, тебе, наверное, нужно отдохнуть, ты пойди за Груней, она проводит тебя, – предложила Катя.
Наташа только кивнула в ответ и покорно пошла за Груней, получившей распоряжение проводить барышню наверх, в комнату для гостей, и если что понадобится – все сделать.
Сама же Катя прошла в кабинет и села за Никитин стол, думая о том, что же делать-то. В ее хорошенькой головке по-прежнему, если так можно выразиться, была полнейшая абракадабра. Ее тихую задумчивость прервал Ефим, приоткрывший дверь и сообщивший:
– Катерина Дмитриевна, вас к аппарату-с.
– Иду, – поднялась Катя, предположив, что это, должно быть, Никита телефонирует.
Однако она ошиблась. Голос был мужской, но чей-то незнакомый.
– Слушаю, – сказала Катя, поднося рожок к уху.
– Катерина Дмитриевна? – уточнил незнакомый голос. – Вы интересуетесь смертью Соколова? Я могу вам помочь. Давайте встретимся нынче же.
– Хорошо, – тут же согласилась Катя. – Но кто вы?
– Это после, – в трубке послышался треск, голос куда-то пропал, потом появился вновь: – Вы слышите? Я вас узнаю. Вы будете?
– Где? – не поняла Катя.
– В Александровском парке! Нынче же! – крикнул незнакомец. – Будьте одна. Я вас узнаю сам!
– Но во сколько?
– В восемь часов вечера! Прогуляйтесь по аллее. Я вас найду! Вы будете?
– Да! – подтвердила Катя.
– Тогда до встречи!
Катя повесила рожок и вернулась в кабинет. Дело принимало интересный оборот. Кто-то знает о том, что она пытается найти убийцу Соколова, и вообще проявляет
Дениса Николаевича в управлении не было, но Катя попросила ему передать, чтобы он телефонировал ей, как только вернется.
Через пару часов, которые Катя провела у себя в комнате, в дверь тихонько постучали и вошла Наташа, опустив глаза, бледная и потерянная совершенно. Она держала в руках свою шляпку.
– Как ты? – участливо поинтересовалась Катя, заметив про себя, что следов от недавних рыданий не осталось, видимо, Наташа немного поспала и заметно успокоилась.
– Благодарю вас, Катерина Дмитриевна, мне лучше. Спасибо, что позволили у вас остаться. Не хотелось бы, чтобы тетенька меня в этаком состоянии застали. Расспросы будут, а это мне сейчас крайне тяжело.
– Понимаю, присядь, – предложила Катя. – Может, чаю хочешь?
– Нет, спасибо, что-то не хочется ничего совсем, – со вздохом ответила Наташа. – Вы простите меня, Катерина Дмитриевна, что давеча не сдержалась. Хотела, твердила себе всю дорогу, что должна быть сильной, должна все стерпеть, а вот как увидала гроб… – по ее тонкому личику словно судорога прошла и Наташа на мгновение прикрыла глаза. – Не смогла, – прошептала она.
– Это ничего, это понятно, – тоже не удержалась от вздоха Катенька и, подойдя к ней ближе, погладила бедняжку по руке. – Тебе трудно будет…
– Ой, Катерина Дмитриевна, не надо! – воскликнула Наташа и отстранилась. – Не жалейте меня, а то снова расплачусь, а мне домой надо.
– Извини, – Катя сама готова была разрыдаться, у нее буквально сердечко разрывалось при взгляде на Наташу.
– Поеду я, а то вы такая хорошая, жалеете меня, а я ведь не заслуживаю жалости. Молчите только, Катерина Дмитриевна, пожалуйста, – жалостливо попросила она, глянув Кате в глаза. – Пойду я. Спасибо вам за все еще раз. До свидания. Не провожайте, не надо.
И она, по-прежнему пряча глаза, выскользнула из Катенькиной комнаты. Катя вздохнула еще раз и подошла к окну. Бедная, бедная Наташа. За что же девочке такое испытание?
В пятом часу приехал Никита, и Катя рассказала ему последние новости. Он одобрил ее желание сообщить о встрече Фарапонову, но сама ситуация ему, конечно, не понравилась.
– Я пойду с тобой.
– Не надо, Никита, – покачала Катя головой. – Человек этот просил меня быть одну. Увидит тебя и не подойдет вовсе, а мы в такой ситуации, что нам не приходится выбирать. Если он имеет что сказать, надо предоставить ему такую возможность. Ты пойми, это мы в нем заинтересованы.