Третье откровение
Шрифт:
Впрочем, кто избежал подобной участи? В старые добрые времена мусульмане никого не беспокоили. Мы только покупали у них нефть, предоставляя Ирану и Ираку задавать друг другу жару. Постоянно вспыхивала Палестина, но этот конфликт казался местным, затрагивающим только Израиль, хотя Израиль был нашим союзником. Окончившаяся неопределенно война в Персидском заливе и наше затянувшееся присутствие в Ираке, последовавшее за событиями одиннадцатого сентября, изменили всё.
— У нас ведь трудилось столько аналитиков, — грустно заметил Дортмунд. — Они должны были всё это предвидеть.
Не приходилось напоминать,
— Пока длилась холодная война, все было хорошо и чисто: ты взрываешь, ко всем чертям, меня, я взрываю, ко всем чертям, тебя, — поддался ностальгии Дортмунд.
— Гарантированное взаимное уничтожение. [87]
— Безумие. Безумие в буквальном понимании, но только в нем был смысл. И у нас, и у них все получалось. Они гордились тем, что принимали в этом участие.
— Пока наша растущая мощь не подавила Советский Союз.
— И вот теперь приходится иметь дело с войной партизанской, — пожаловался Дортмунд, — как дома, так и за границей.
Версия о причастности Советов к покушению на Иоанна Павла II основывалась на том, что Москва была страшно зла на нового Папу, активно поддерживавшего недовольство по ту сторону «железного занавеса». Визиты понтифика в родную Польшу, по сути дела, привели к падению коммунистического правительства. И это было лишь начало.
— Так почему же Советы решили действовать через турок? — спросил Дортмунд.
— Чтобы сбить нас с толку.
— Возможно. Будь добр, приготовь мне еще.
Дортмунд пил джин с тоником. Апрельский день выдался промозглым, и бывший начальник Трэгера, казалось, надеялся алкоголем подбодрить замешкавшуюся весну. Трэгер приготовил еще один коктейль.
И вот теперь, лежа в мотеле «Красная крыша», Трэгер вспоминал этот разговор, вспоминал другие беседы с Дортмундом, и ему как никогда хотелось снова встретиться с боссом.
Он заказал пиццу в номер, немного вздремнул и проснулся в час ночи. На парковке стоял пикап, на который Трэгер уже давно положил глаз, и вот сейчас пришло время его позаимствовать. Конечно, выписываться из мотеля необязательно. Трэгер поразил администратора, расплатившись наличными; тот теперь видел одни кредитные карточки.
— По некоторым даже проходит оплата, — объяснил он Трэгеру.
Зубная коронка у него на переднем зубе крутилась на стержне, и когда он поворачивался на юг, она смотрела на восток.
Первым делом Трэгер собирался заехать в офис, чтобы взять в сейфе подложные документы и кредитные карточки.
На их место он положит папку, полученную от Хизер.
Дверь из номера вела на балкон, который тянулся вдоль всего фасада и заканчивался с обеих сторон лестницами. Пикап мирно ждал на стоянке. Прожекторы освещали все вокруг. В одном из номеров была в самом разгаре шумная вечеринка, но остальные постояльцы спали. Крепким сном при ярком свете.
Пикапу не помешал бы новый глушитель. Выбираясь с парковки, Трэгер чувствовал себя передвижным салютом в День независимости. Выехав с территории, он погрузился в непроницаемый мрак. Когда он включил фары, сначала ничего не произошло, и лишь затем контакт замкнулся. Господи. Трэгер сменил пикап на «крайслер», который оказался тише и быстрее. К сожалению,
Из «лексуса» вышел мужчина, медленно, еле-еле. Выпрямившись, он толкнул дверь и едва не потерял равновесие. Та не закрылась. Двигатель работал. Трэгер проводил взглядом шатающегося водителя до здания, после чего вышел из «крайслера», обошел «лексус» спереди и бросил свою сумку на переднее сиденье. Первым делом он проверил датчик топлива: три четверти бака. Трэгер включил заднюю передачу.
— Джим?
Невнятный женский голос с заднего сиденья.
— Джим, почему мы остановились?
Схватив свои вещи, Трэгер вылез из машины и успел подойти к входу в здание, прежде чем женщина на заднем сиденье выпрямилась. Войдя внутрь, он остановился перед стеллажами с брошюрами, описывающими местные достопримечательности. В болезненно-бледном освещении предметы, которые при дневном, возможно, и выглядели нормально, сейчас казались декорациями. На витрине под стеклом лежала подробная карта штата — вы находитесь здесь. На стоянке замигали лампочки. В окно Трэгер увидел, как полицейская машина подъехала к «крайслеру». После быстрой проверки номеров машина медленно проехала дальше, остановилась и погасила огни. Из нее вышли двое полицейских.
Другая дверь, напротив той, через которую вошел Трэгер, вела на стоянку грузовиков. Думай. Думай. Поскольку угнанный автомобиль на парковке, полицейские решат, что он внутри. В этот самый момент из кабинки, застегивая штаны, вышел пьяный водитель «лексуса».
— Привет, Джим.
Тот криво улыбнулся, попытавшись сфокусировать взгляд на Трэгере.
— Я забыл, как тебя зовут.
— Ты этого и не знал. Тебя звала женщина, сидящая в твоей машине. И, вижу, накликала беду.
Трэгер открыл дверь, показывая Джиму полицейских. Тот посмотрел на него.
— А я пьян в грязь.
— У меня есть мысль.
Джиму эта мысль понравилась. Рука об руку они направились к «лексусу». Джим старался идти ровно. Трэгер открыл перед ним правую переднюю дверь, затем сел за руль. Патрульный, стоявший рядом, внимательно проследил за ними, но ничего не сказал. Трэгер снова включил заднюю передачу и на этот раз покинул стоянку.
— Джим?
— Помолчи минутку!