Третье пророчество
Шрифт:
Сам Николай Дмитриевич имел удовольствие лично познакомиться с известной телеведущей, когда она как фурия ворвалась в его кабинет. Пока генерал приходил в себя и пытался ответить себе на вопрос, каким образом ей вообще удалось проникнуть в здание, не говоря уже о его собственном кабинете, Ирина Протопопова использовала фактор неожиданной агрессии и повела немедленное наступление. Ей, видите ли, стало известно, что ее жениха майора Карписонова собираются отправить в долгосрочную служебную командировку куда-то там в Африку, а об этом не может быть и речи, потому что, во-первых, она не может бросить телевидение, а российские телезрители, в свою очередь, никогда не простят потери такой популярной и нужной народу программы. Во-вторых, прежде чем принимать такие решения, неплохо
В общем, что и говорить, в ту первую их встречу ведущая Ирина Протопопова произвела на генерала неизгладимое впечатление.
– Ты бы, майор, взвесил все, прежде чем решаться на такой поступок, – только и смог сказать некогда перспективному майору Николай Дмитриевич.
– А я все взвесил, товарищ генерал, и таково мое решение, – смело ответил командиру Карписонов и посмотрел ему прямо в глаза. Заглянув в них и приметив там бездну, Николай Дмитриевич лишь горько про себя вздохнул. Он понял, что до разума майора Карписонова никому не удастся достучаться ближайшие несколько лет.
Самое забавное заключалось в том, как события развивались дальше. Майор Карписонов ушел из семьи и скоро женился на телекрасавице Протопоповой. Ирина ушла от молодого музыканта, прихватив с собой общего с телережиссером сына. Они пожили с майором Карписоновым на съемной квартире, но через некоторое время Протопопова стала охладевать к майору все больше и больше. Романтический ореол шпионской профессии спал с могучих плеч Карписонова, а его бесконечные рассказы про прослушки и слежки Протопопову стали постепенно утомлять все больше и больше. К тому же и майор, который уже не поехал в Африку на опасное задание, стал потихоньку увлекаться спиртным и все чаще впадать в депрессии. Тогда Протопопова, оценив ситуацию, собрала чемоданы, забрала своего сына, общего с телережиссером, и ушла обратно к молодому музыканту, который верно и терпеливо дожидался ее в своей московской квартире. Надо, правда, сказать, что это была квартира его пожилых родителей и они проживали вместе с ним. Но и он, и его родители приняли Протопопову и ее сына, общего с телережиссером, без единого упрека.
Майор же Карписонов, растеряв свою перспективность, ушел из разведки и, как ни странно, стал довольно удачным банкиром средней руки.
Но забавное заключалось вовсе не в этих фактах, а в том, что Николай Дмитриевич с тех пор и до сегодняшнего дня остался очень дружен – с кем бы вы думали? – с Ириной Протопоповой! Такова, кстати сказать, была судьба всех мужчин, которые с ней знакомились и с которыми она сама желала поддерживать отношения. Конечно, в случае с Николаем Дмитриевичем речь шла о дружбе и ни о чем больше, но если говорить о других мужчинах в жизни Ирины Протопоповой, то они так и тянулись потом всегда за ней, словно крысы за волшебной флейтой Нильса из известной датской сказки. Порой поздними вечерами, когда Ирина возвращалась с эфира в квартиру своего музыканта, туда же сбегались с тортиками и коньяком и первый ее муж, телережиссер, и кое-кто еще с телевидения, и даже майор в отставке, а ныне банкир Карписонов. Все они вместе с самим музыкантом и его папой усаживались на кухне вокруг стола и влюбленными глазами смотрели на Ирину Протопопову, и было в этих сценах что-то от древнего идолопоклонничества.
– Это не просто женщина! – однажды мудро сказал телережиссер, высоко подняв указательный палец, своим собратьям по несчастью, среди которых был и бывший майор Карписонов (они, кстати, теперь все очень дружили). – Эта женщина послана нам Богом в качестве наказания нам, мужчинам, за все наши прегрешения!
И все с ним согласились.
Николай Дмитриевич, разумеется, не входил в клуб мужей и любовников
«Вот именно, в нужное время и в нужном месте!» – подумал сейчас Николай Дмитриевич, вспоминая репортаж Протопоповой, который он на днях увидел по телевизору. Красивая Ира Протопопова стояла на фоне центра «Плаза» в Осло, где проходила международная конференция по вопросам континентального шельфа в Баренцевом море, в которой участвовала, конечно, и российская делегация. А потом съемки продолжились уже в самой «Плазе»...
Николай Дмитриевич быстро набрал номер мобильного телефона Протопоповой.
– Привет, красавица! Ты уже в Москве?
– Не спит разведка! Приятно слышать, Николай Дмитриевич. Только что вернулась из Осло.
– И как там – в Ослином царстве?
– Жутко, товарищ генерал! – радостно отрапортовала Ирина. – Инфляция, безработица, голодающие трудящиеся, народные бунты повсюду.
– Ты мне скажи, красавица, много ты там наснимала? – не утерпел скорее перейти к делу Николай Дмитриевич.
– Как обычно...
– А остались у тебя эти, как вы их там называете... отходники?
– Чего-чего? – переспросила Ирина и тут же, поняв, что имел в виду генерал, расхохоталась. – Исходники, Николай Дмитриевич, исходники! В смысле исходный материал.
– А я думал, что отходники, потому что это то, что вы не показываете по ящику, ну в том смысле, что они идут у вас в отход.
– Гениально, мой генерал! Теперь я их так и буду называть – от-ход-ни-ки! Гениально!
– А где ты сейчас, красавица моя?
– Как всегда, на посту. В Останкино, Николай Дмитриевич!
– Так вот ты сиди там и никуда не уезжай. Я сейчас к тебе приеду! – заволновался генерал. – А эти отходники у тебя с собой?
– Так точно, товарищ генерал!
В кафе на первом этаже Останкино, несмотря на поздний час, жужжала многочисленная публика. Здесь пересекался на недолгие мгновения реальный и виртуальный мир России, и любой простой телезритель, случайно попавший в телецентр, чтобы посидеть на задней скамейке на записи какой-нибудь лотереи, а то и на самом «Поле чудес», мог запросто увидеть за соседним столиком известного телевизионного человека. А при большом желании с ним даже можно было вступить в короткий разговор. Наиболее отчаянные любители телевизионных искусств и вовсе могли подойти к своему любимому виртуальному персонажу, слегка хлопнуть его по плечу и бодро поинтересоваться:
– Как жизнь, Лева?
Лева, конечно, поначалу шарахался от такого обращения и долго честно пытался вспомнить лицо человека, который подошел к нему с такой уверенностью, но не вспоминал и смущенно пытался как-то выпутаться из неловкого положения. Дело в том, что телеведущие действительно не всегда помнили людей, которые к ним время от времени подходили, а потому боялись понапрасну обидеть своим неузнаванием хорошего человека. Поэтому Лева или кто другой из ведущих, к кому с такой искренней радостью обращался неведомый поклонник, обычно неуверенно кивали в ответ, мол, ничего жизнь, хорошо, спасибо... А поклонник отходил, крайне довольный собой, и значительно подмигивал своим приятельницам, которые сидели застенчиво за дальним столиком и, конечно, только что видели его неземной триумф.