Третьего не дано
Шрифт:
— Я уверена, вы думали, что так будет лучше.
— Тогда я вообще над этим не задумывалась, — ответила Саманта. По тому, как она судорожно сжала руку Джоан, стало ясно: она от всей души раскаивается в былой неосмотрительности. — Именно потому, что Эрвин по натуре был сильнее и тверже, не он, а Том начал совершать поступки, отличающиеся какой-то безрассудной, бесшабашной смелостью. И именно потому, что мы были уверены в сохранности нашего семейного бизнеса в руках Эрвина, мы предоставили Тому вести такой образ жизни, какой ему нравился.
Эрвин
И вот, когда он приезжал к нам в перерывах между командировками, по-твоему, что я делала? Ну разумеется, встречала блудного сына с распростертыми объятиями! Самое печальное во всем этом то, что я думала, — нет, была уверена! — что сделанное мною для Тома, — сущие пустяки по сравнению с той скрытой, но глубокой любовью, которую я питала к Эрвину.
Джоан мягко освободила свою руку из пальцев Саманты. Теперь она понимала, отчего известие о ребенке Тома настолько уязвило Эрвина. Она вспомнила, как спрашивала его, испытал бы он то же самое чувство, если бы она забеременела в результате мимолетной связи еще до встречи с ним?
Да, конечно, его бы это не привело в восторг, но так как Эрвин был умным человеком, способным к состраданию, и к тому же до недавних времен не проявлял никаких признаков ревности, — он скорее всего понял бы, что каждый может совершить ошибку. И поскольку они любили друг друга, он нашел бы в себе силы простить ее.
Но из-за того, что отцом ее ребенка был Том, Эрвин не мог принять этого. Даже если ее беременность наступила в результате клинической процедуры.
Джоан очнулась от своих мыслей и тихо произнесла, обращаясь к Саманте:
— Спасибо за вашу искренность. Думаю, что вам нужно сказать об этом и Эрвину. Объясните ему все, как объяснили мне. Разрушьте его убеждение в том, что он всегда значил для вас меньше, чем младший сын. — Неожиданно для самой себя она улыбнулась: — Пойду приготовлю кофе. Нам обеим не помешает выпить по чашечке. И не волнуйтесь. Вы вырастили замечательных сыновей. Том был очень умным, обаятельным человеком, замечательным другом. И блестящим профессионалом. К своей работе он всегда относился очень серьезно. А Эрвин… — Джоан слегка развела руками и снова улыбнулась, — Эрвин просто лучше всех для меня.
Джоан вернулась из магазина около трех часов, и как раз в это время зазвонил телефон. Она бросила на пол свертки, которые принесла из машины, и сняла трубку, одновременно откидывая свободной рукой волосы, упавшие на глаза.
Если это был тот самый журналист, который уже звонил раньше, он упустил свой шанс. Завтра, если все сложится удачно, они с Эрвином уже будут на пути в Португалию.
Но это оказался Барни, ее бывший муж!
— Что тебе нужно? — холодно спросила Джоан, думая о том, позвонит ли он снова, если она просто откажется с ним
— Я только что тебе об этом сказал!
— Я не слышала.
— Тогда слушай внимательнее, — резко ответил он. — Мне нужны деньги. Довольно значительная сумма. И как можно скорее. Из-за тебя я загремел в тюрьму. Ты меня туда отправила! А я-то всегда был так добр к тебе. Но сейчас я полностью расплатился с обществом за свои грехи. Теперь твоя очередь расплатиться со мной.
— Ты не получишь от меня ни пенни! — Джоан с трудом верила в то, что услышала.
— Десять лет «на службе Ее Величества» — это, по-твоему, пустяки? Нет уж, я получу от тебя все, что полагается. И не говори, что не в состоянии заплатить. Иначе я могу устроить большие неприятности тебе и твоему нынешнему красавчику мужу.
Джоан испуганно оглянулась. Казалось, что во всем доме никого нет, но она знала, что это не так. В любую минуту могла прийти Саманта и поинтересоваться, не говорила ли она с тем милым журналистом, который уже звонил раньше.
И что ей ответить? Сказать, что это не журналист, а ее бывший муж, который недавно вернулся из тюрьмы, а теперь угрожает ей, требуя денег?
— Не болтай ерунду! — бросила Джоан. — Ты ничего не получишь!
— Ладно. Ты сама этого захотела. Очень скоро я собью с тебя спесь. Вам обоим еще придется вспомнить обо мне.
Джоан невольно вздрогнула, и по коже ее пробежали мурашки. Барни говорил с такой уверенностью, словно действительно знал о каком-то несчастье, которое могло в любой момент обрушиться на нее и Эрвина.
— Мы не можем обсуждать это сейчас, — встревоженно сказала она. Меньше всего на свете ей хотелось разговаривать с Барни, но нужно было немного привести в порядок мысли и решить, что делать.
— Ну вот, это уже звучит разумнее, детка.
Раньше его слегка вульгарный выговор кокни нравился Джоан, но сейчас она не испытывала ничего, кроме раздражения.
— Что ж, оставь мне твой номер, и я тебе перезвоню, — холодно сказала она. Придется снова отправляться в деревню и звонить из телефона-автомата, досадливо поморщилась Джоан. А она как раз собиралась подготовиться к встрече с Эрвином.
Джоан принялась искать какой-нибудь клочок бумаги и ручку, но голос Барни остановил ее:
— Ты что, считаешь меня идиотом? Я буду ждать тебя через пятнадцать минут в конце подъездной аллеи, ведущей к твоему дому.
Итак, он был где-то поблизости.
Джоан быстро взглянула на часы. Она ни за что не хотела показать Барни, что испугалась.
— Через час, — твердо сказала Джоан.
— Чтобы ты успела вызвать полицию?
— Нет, просто меня это больше устраивает.
Она положила трубку и оперлась ладонями на стол, ожидая, пока сердце перестанет биться тяжело и неровно. Через час Саманта уйдет отдыхать к себе в комнату. А Хэтти отправится в кухню, чтобы начать готовить парадный ужин к возвращению Эрвина. Должно быть, он вернется где-то около семи вечера.