Третий берег Стикса (трилогия)
Шрифт:
— Как в море? Саша! Он же такой красивый! — взмолилась Ирис, глядя с ужасом, как увеличивается, приближаясь, выпуклый борт геликоптера цвета морской волны.
— Да вот так, — жёстко сказал Волков. — Не сброшу его, эти двое, когда очухаются, дадут знать своему адмиралу, что барьера нет. И о нас с тобой расскажут. А так…
Бабл едва заметно качнуло, Ирис хотела крикнуть: «Не надо!» — но на обзорном экране мелькнуло светло-голубое брюшко, похожее на рыбье, и пара широких полозьев. И всё. Изящное механическое животное, минуту назад таращившее на Ирис выпуклые глаза, погибло.
— А так у нас будет в запасе хоть немного времени, а у них останется всего восемь вертолётов. Жаль птичку,
— Ты!.. Ты!.. — задыхалась мисс Уокер, подыскивая достойное определение для такого бессердечного образа действий, но найти не смогла, и вынуждена была призвать на помощь всё самообладание, чтобы не разреветься прямо там, на глазах бесчувственного капитана и не менее бесчувственного, но неизменно исполнительного навигатора. «Стать рыбкой! О, ты…» — но нужного определения снова не нашлось. Мисс Уокер призвала себя к порядку, прижала к груди крепко сжатые кулачки и преодолела желание удалиться в спальню, грохнуться на кровать и пореветь в голос, поскольку действие это следовало признать бессмысленным. Никто же не придёт утешить. «Дождёшься от него, как же. От Сашки-деревяшки. Да что такое со мной? Совсем расклеилась. Не-ет, надо что-то с этим делать. Привести себя в надлежащий вид. Накраситься. И… Да! Принять душ. Прежде всего, принять душ, — подумала Ирис и стала спускаться по лестнице с обзорной площадки, превратившейся по необходимости в рубку боевого корабля. — Смыть с себя всё это. Липкие взгляды «дядюшки Фредди», гарь, брызги томатного сока, мерзкий хруст досок под напором вломившегося в них человеческого тела, лязг стали о камень пола, страх в бегающих глазках, начальственные окрики и угодливое бормотание… Бр-р-р! Какая грязь! А потом ещё мечтательный взгляд диковинной механической зверушки. Брюшко её светло-голубое падает. Валится в километровую пропасть».
Освободившись от уродливого одеяния и тяжёлых башмаков, Ирис сразу почувствовала себя лучше. Тугие горячие струйки воды оказали обычное действие, смыв с души загрубевшую корочку неприятных переживаний, а тёплые мягкие объятия купального халата довершили возрождение чувства собственного достоинства. Ирис, появившаяся в дверях душевой в облаках пара, почувствовала себя прежней мисс Уокер, незнакомой с насилием, ложью и принуждением, мисс Уокер гордой, мисс Уокер милостивой, мисс Уокер великодушной. Настоящей принцессой Грави.
— Арина! — позвала она, устраиваясь на кровати в любимой позе — опершись спиной на изгиб «лепестка» и поджав ноги. Программа реабилитации не была ещё выполнена: волосы влажные и накраситься бы, — но это могло подождать. Сначала:
— Да, моя девочка, — отозвалась камеристка.
— Мне нужно спросить тебя…
— Ты научилась говорить по-русски, Эйри?
— Не называй меня больше Эйри, мне теперь больше нравится моё настоящее имя — Ирис. Или вот как Саша меня называет — Иришкой.
— Саша? Кто это?
— О, Арина, это долго рассказывать. Один мой новый знакомый, я как-нибудь к тебе его приведу. Я как раз хотела…
— Иришка?.. — перебирала камеристка хранившиеся в электронной памяти имена, — Ира?.. Ирэн?.. Нет, всё-таки Ира. Ирочка… Иронька… Да, ты права, очень хорошее имя, мне нравится. Иронька.
— Арина, погоди, не об имени речь. Я никогда тебя не спрашивала. Это правда, что ты моя прабабушка?
— Ты повзрослела, девочка… — задумчиво произнёс знакомый с детства голос. — Начала задавать вопросы, на которые я не могу ответить. Я не она, конечно. Я — всего лишь электронная камеристка. Сама Арина от души посмеялась бы над твоим вопросом, я знаю. Я хорошо изучила твою прабабушку, и поэтому ты можешь считать, что я — это она.
— Как же ты могла изучить её, если вы
— О да, мы не встречались. Но ты ошибаешься, Арина сказала мне уйму слов. Сначала она говорила, а я только слушала, запоминала, анализировала и сопоставляла, потом стало интереснее — я смогла беседовать с нею.
— Но как?
— Мысленно, моя девочка, мысленно. Времени у меня было хоть отбавляй, пока ты была ещё маленькой. Перескажу тебе сказку, дождусь, пока ты заснёшь и…
— Ты и сейчас разговариваешь с ней когда… Когда меня нет здесь или когда я сплю?
— Нет. Теперь это не имеет смысла, я узнала о ней всё, что могла, по записям её и дневникам.
— У тебя есть дневники моей прабабушки?
— Ну да, конечно. И не только дневники. Ещё письма, фотографии, музыка, которую она любила, книги, которые она прочла, и книги, написанные о ней.
— И ты молчала всё это время? Скрывала от меня дневники и письма моей прабабушки?
— Ну что ты, Иронька! Ничего я от тебя не скрывала, и не смогла бы скрыть. Ты ведь никогда не спрашивала обо мне, тебе нравилось слушать сказки, точно как мне, когда я ещё не была Ариной, а всего лишь только новенькой электронной камеристкой.
— Арина, милая, значит, ты знаешь всё, что с ней было? И даже то, что случилось очень-очень давно?
— Не всё. Только то, что твоя прабабушка решила записать в дневник, и кое-что ещё, но, конечно, не всё.
— Один человек рассказал нам с Сашей о земельном кризисе. Я не поверила. Не может такого быть, чтобы люди убивали друг друга из-за клочка земли. Скажи, этот человек соврал нам, или… или действительно было такое когда-то?
— Земельный кризис? Не нравилось Арине о нём писать, есть только несколько заметок. Первая — в ноябре тридцатого года. Вот она:
«Были в гостях у папы: я, Рэй и Алиса, — Рэй это твой прадедушка Рэймонд Нортон, Алиса — твоя бабушка, ей тогда было четыре года, - пояснила Арина. — Всё было прекрасно, пока разговор не зашёл о той транспортной компании, с которой сейчас носится Рэй. Как и в прошлый раз, дошло до обмена колкостями. Папа, конечно, забыл, что он дома, а не на трибуне университетского амфитеатра, а Рэй… Когда дело касается возлюбленной его «Грави лимитед», Рэю трудно держать себя в рамках. После возвращения с Марса…»
— ну, тут можно пропустить, много личного.
— Ничего, читай личное. Разве прадедушка был на Марсе?
— Ну что ты, девочка! Разве не знаешь? Он же был одним из первопоселенцев! Место даже есть такое на краю Киммерийского моря — его до сих пор называют «лагерь Нортона». Не знаю, живет ли там ещё кто-то. В двадцать пятом году Рэй вернулся из Третьей Марсианской, женился на Арине, а в двадцать шестом у них дочь родилась. Алиса Нортон, твоя бабушка. Немудрено, что Арина тогда влюбилась в Рэя без памяти — красавец, руководитель экспедиции, герой. Они познакомились… Нет, это отдельная история. Да, так вот, Иронька, кроме славы Рэймонд Нортон привёз с Марса кучу денег и твёрдую уверенность, что будущее за гравитехнологией, которую как раз и обкатывали на Третьей Марсианской. Твой прадедушка был человеком с бешеным темпераментом, если уж загорался чем-нибудь, близкие знали — будет взрыв. Собрал вокруг себя таких же сорвиголов, кого с деньгами взял в дело, кого и без, — главное, чтобы бредили, как и он сам, гражданским применением гравиреакторов. Начали они с транспортных перевозок «Земля — Марс — Земля», но уже через пару лет «Грави» заметно теснила крупные транспортные компании Земли, практически не получая отпора, ведь патент на портативный составной гравиреактор…