Третий брак бедной Лизы
Шрифт:
– Лиза, как же мне с тобой хорошо! С тобой – все по-другому. Совсем. И я очень счастлив, что встретил тебя, – сказал тогда вдруг Тихон и впился зубами в сочную грушовку.
– И я, – отвечала ему Лиза, старательно обкусывая коричное.
Прошлой ночью ушли куда-то во тьму все ехидство, вся злость, все потаенное недовольство, которые так надолго иной раз поселялись в их доме. Прошлой ночью Лиза была счастлива от любви.
– Господи, как же… – Она не успела договорить, как Тихон закрыл ей рот поцелуем.
– Я все-таки тебя очень люблю, – произнесла она,
– Мне иногда кажется, что ты врешь мне, – прошептал Тихон, прижимая ее к себе.
– Да, мне больше нечего делать, – вздохнула Лиза. – Прошу, не начинай… Мне так хорошо сейчас…
Уснула она поздно, когда муж уже посапывал, когда дочка за стенкой перестала ворочаться в кроватке, когда уже почти наступил рассвет.
– Привет, я сварила какао Ксюше, нам кофе и сделала тосты – давай за стол, все вместе позавтракаем! – встретила она радостно утром мужа.
Он вышел на кухню хмурым и, не сказав ни слова, отправился обратно в спальню. Девятилетняя Ксения посмотрела на мать.
– Что-то случилось? – Она отставила кружку с какао.
– С чего ты взяла?
– Ну, дядя Тихон не сел завтракать с нами.
– Ну, он же еще зубы не почистил, сейчас приведет себя в порядок и сядет за стол. – Лиза отвернулась к плите.
– А почему не поздоровался?
– Ксения, что ты обращаешь внимание?!
– Дедушка всегда здоровается, когда я завтракаю.
– И дядя Тихон тоже, только он, наверное, спешит или о работе думает.
– Мам, я пойду, мне надо еще тетради собрать.
Тихон пришел на кухню только тогда, когда Ксения ушла в школу.
– Что с тобой? – задала дурацкий вопрос Лиза. Дурацкий, потому что знала ответ. С ее мужем ничего не случилось, а не поздоровался он и не сел с ними завтракать, потому что у него невозможно мерзкий характер, потому что он ревнует Лизу к дочери, потому что терпеть не может их смех и шутки, которые они с Ксюшей принесли в его дом из той жизни. И еще потому, что они так не научились разговаривать откровенно.
– Ничего, – буркнул муж.
– Тиша, что случилось? – Она поднялась на цыпочки и поцеловала мужа. Тот отстранился. – Тиша, перестань, мне так хорошо было ночью, так все славно… – Лиза пыталась растормошить мужа. – Давай вместе куда-нибудь поедем?!
– Это ты гулять можешь, а мне работать надо. Деньги кто-то же должен зарабатывать!
– Слушай, ну один раз, отгул вместе. Как раньше, помнишь, тогда, в первый год работы. Как мы сбегали тогда с тобой, в фирме все понимали, за спиной шушукались, а мы все равно уезжали…
Да, столько дров наломали они тогда…
– Ну уж! Все же хорошо, компания разрослась, клиентов много, филиал открыли. Слушай, может, уже можно дом строить?! Я же все время смотрю, какие где участки продаются.
Лиза говорила и одновременно подавала завтрак.
– Есть очень хороший участок по Савеловке, есть на Можайке. Если хочешь,
Тихон молча мазал масло на хлеб. Лиза опять взялась за утюг.
– Ты дай команду, я организую просмотр. Вот завтра Ксения экзамен сдаст, они на какое-то время с дедом на дачу поедут, времени у меня будет больше. А дом очень хочется. Я даже думала, что вот взять бы деньги с этого моего проекта, волгоградского. Там отличные деньги. Можем сразу дом выбирать. А как ты думаешь?
– Где у нас молоко? – не поднимаясь с места, спросил Тихон.
– Вот, как обычно, на второй полке в холодильнике. – Она подала молоко и продолжила: – Я вот что думаю: как было бы здорово, если бы дом был трехэтажный. На первом – гостиная и прочее, второй этаж – спальня, гардеробная, можно даже тренажеры поставить, а на третьем этаже Ксения и гостевые спальни. Ну, как-то так…
– Кстати, насчет Ксении. – Тихон откашлялся. – Как долго она будет на даче?
– На даче? А, с папой? Ну, до конца августа, а потом надо в отпуск бы с ней куда-нибудь съездить.
– Слушай, а она не может жить у твоих? Или у своего отца?
– Не поняла… – Лиза повернулась к мужу.
– Что тут непонятного? Я поинтересовался, не удобно ли будет ребенку у бабушки с дедушкой? Или у отца.
Лиза онемела.
– Так, я поехал, дел еще полно. – Тихон проверил в кармане ключи от машины.
– Нет, ты не поехал, ты сейчас же объяснишь мне свои слова.
– Какие?
– О том, где лучше жить моей дочери!
– А, – коротко отозвался Тихон. – Здесь тесно. Девочка стала большая. Другие интересы, много занятий, мы поздно приходим. Может, там ей лучше будет?! Теперь понятно?
– Нет, в этой квартире почти сто двадцать метров. Как может быть тесно втроем? И как ты себе представляешь мою жизнь в этом случае.
– Ты чего психуешь? – Тихон остановился на пороге. – Я хотел как лучше!
– Для кого?! Для себя? Но скажи, пожалуйста, чем она тебе мешает?! Она воспитанна, тихо себя ведет, даже слишком тихо – она по вечерам из своей комнаты даже не выходит! И подруги к ней не ходят.
– Еще не хватало…
– Ты в своем уме? Как можно расти ребенку без друзей!
– Кто сказал «без друзей»?! Пусть на улице с ними встречается или у них…
– Тихон, ты меня пугаешь!
Она захлопнула за ним дверь. Утюг, клетчатая юбка, белая блузка – все это стало вдруг расплывчатым… Лиза опустилась на стул и расплакалась. Она не слышала, как к ней подошла дочка.
– Мам, я могу у дедушки с бабушкой пожить, и с Борей, и с папой, когда он приедет. Мне даже так лучше будет. Только не плачь. Мы же все равно будем видеться.
Лиза всхлипнула и прижала Ксению к себе. Впервые со времени развода Лиза плакала при дочери. Она очень хорошо помнила наказ матери – дети должны видеть нас счастливыми – и никогда не давала себе воли. Но сейчас, когда и таиться смысла не имело, и душевных сил не оставалось, она рыдала на плече своего маленького ребенка.